Заметки молодого человека. Виктор Большой

студию. Как натура – очень интересен. У него хорошо сохранившее летний загар выразительное лицо, тёмные волосы, тёмно-коричневые глаза. И какая-то лихость и мечтательность во взоре.

      Константин позирует нам в костюме воина времён Отечественной войны 1812 года.

      Я расположился так, что вижу его в три четверти и при этом он удачно освещён лучами солнца, отражёнными от белой стены соседнего здания за окном. Бросив всего один взгляд на постановку, мне стало понятно – портрет будет! Как гармонично и сочно звучат краски! Лицо Константина пролеплено всеми оттенками бронзы. С его тёмной шевелюрой звучно контрастирует белое и золотистое убранство мундира, который отлично сидит на нём.

      С бьющимся от волнения сердцем быстро делаю рисунок углем; и скорее – к краскам. Они так и рвутся, так и просятся с палитры на холст.

      Предварительно закрепив рисунок жидко разбавленной умброй, приступаю к живописи. Решил писать «а ля прима», то есть – сразу. Этот способ живописи предполагает минимальное количество переделок уже записанного холста. Позволяет экономить время, которого отведено не так уж и много.

      Но нужно обладать известной уверенностью в себе и «наглостью», потому что само собой разумеется, что ты с первого раза попадёшь в нужный цвет и тон. А это – ох, как не просто!

      Стараясь не «вывалиться» из рисунка, наношу пятна света и цвета то тут, то там – в различных частях холста. Ловлю контрасты, соотношения оттенков, полутона и пишу, пишу, забыв обо всём.

      Время от времени мне кажется, что всё – развалился рисунок, ничего не получается, ни черта не разглядеть в этой мешанине линий и пятен! Охватывает настоящий страх – такая постановка – и взять, да угробить её! Но, как говорится, пути назад уже нет – времени не остаётся на то, чтобы всё начинать сначала по классическому варианту – «плести кружева», то есть прописывать лицо и все прочие детали мягкими, тонкими кистями, нанося слой за слоем краску, аккуратно следуя рисунку. И далее постепенно выявляя и подчёркивая первый план, главное в нём, прорабатывать второй, третий и т. д. до необходимой степени деталировки.

      Пашка в перерыве забежал к нам, захватив с собой Милку. Им очень захотелось посмотреть, как живётся мне в другой группе, как пишется.

      – Ну, ты вляпал, приятель, – говорит он мне, глядя на пока ещё не очень вразумительное нагромождение пятен цвета на моем холсте.

      – Хочешь быть круче меня?! Не выйдет! – Он весело орёт на всю аудиторию. Многие оглядываются на нас, но его это мало волнует. Если Пашку понесёт, то остановить его невозможно даже бульдозером.

      – Да ладно тебе! – Отвечаю ему. – Не беспокойся. Если я и хочу быть круче, то только – самого себя.

      К разговору подключается Мила:

      – Витька, не ожидала, что ты тут так быстро освоишься. А мне нравится то, что у тебя получается. Хотя пока и непонятно что это будет.

      – Спасибо, Милка. Ты же знаешь – я люблю тебя, я люблю вас всех, честно! – я ей.

      – Я это уже слышала, – говорит