Вечность сумерек. Сергей Юрьев

моя обратилась в лёд. Но я не знал одной тайны – той, рядом с которой все остальные меркли, терялись, казались ничтожными. Но её я открыл лишь после столетий, проведённых в заточении. Я открыл её лишь после того, как заглянул внутрь себя и увидел там пустоту. Если бы ты могла знать, как это страшно, как это больно – смотреть внутрь себя и ничего не видеть…

      Никогда не смей плакать и жаловаться на судьбу… Так сказал лорд Робин ди Литт своей маленькой дочери. Тот, кто потерял всё, вновь поднимется на вершину – если будет непреклонен и не станет жалеть себя… Так сказал однажды кто-то из ди Литтов, давным-давно покинувших этот свет. Едва ей исполнилось пять лет, как отец представил ей трёх недоучившихся школяров – один начал обучать её чтению и письму, другой – основам магии, в которой сам едва ли много смыслил, а третий, самый старательный, знакомил её с историей рода ди Литтов, в которую сам вникал на ходу, читая древние хроники, занимавшие несколько полок в библиотеке. В итоге к тому дню, когда пришлось покинуть замок, она научилась довольно бегло читать, умела вызывать говорящего гномика, который нёс несусветную чушь, и знала наизусть имена всех своих предков по отцовской линии. Но главную науку – науку властвовать – преподавал ей сам отец, и самый важный урок состоялся перед самым расставанием, и заключался этот урок не в словах, а в том, что лорд ушёл не оглядываясь…

      Ута старалась вспомнить всё, что сейчас могло укрепить её волю, лишь бы не прислушиваться к тому, что говорит Хо. Она знала, что когда-нибудь вспомнит всё, что он сейчас говорит, но пусть это случится лишь после того, как иссякнет боль в её сердце, когда она обретёт силу и власть над людьми, когда не надо будет бояться встречных незнакомцев и незнакомцев, идущих сзади, когда можно будет не скупиться на милости преданным слугам, за верность платить верностью, а за предательство – скорой расправой… Так сказал лорд Робин ди Литт своей маленькой дочери, покидая её навсегда. Так сказал…

      – …так сказал мне твой отец. Он доверился мне, хотя никто не сделал вам, людям, большего зла, чем я. Но за столетия, проведённые на цепи, я понял и другое: альвам я сделал не меньше зла, чем людям. Знаешь, девочка, я надеялся, что хоть кто-то из моих соплеменников ещё остался в живых в этом мире, и хотел открыть им путь обратно, туда, где серебряные ручьи стекают с малахитовых гор, где растут поющие цветы и два голубых солнца сменяют друг друга в вечнозелёных небесах. Но я ошибся – альвов больше нет, и я не могу искупить того зла, которое принёс своим соплеменникам, соблазнив их призрачным могуществом. Но я ещё могу отдать хотя бы ничтожную часть своего долга людям, и ты поможешь мне, Ута, дочь благороднейшего из лордов… Ты ведь поможешь мне?

      – Не знаю… – Она сейчас думала о том, как исполнить последнюю волю отца, а к этому старику, который к тому же оказался вовсе не человеком, она испытывала лишь лёгкую жалость и даже не пыталась понять, почему скорое расставание с ним её вообще огорчает. Ди Литты не оглядываются назад –