Подует ветер. Алекс Норк

быть матерью своего сына.

      Гамильтон осторожно вынул письмо из папки, сложил его вчетверо и поместил во внутренний карман полицейского пиджака.

* * *

      Дома Гамильтон выпил стакан минеральной и бухнулся в кресло. Есть совсем не хотелось. Он собрался выпить еще воды и уже налил в стакан, когда вспомнил, что так и не позвонил сестре и матери. И это уже становилось неприлично.

      Подошла сестра.

      – А мама? – спросил Фрэнк.

      – Ты знаешь, у нее что-то вроде легкого гриппа и она пораньше легла.

      – А, ну и к лучшему.

      Фрэнк быстро рассказал, что у них творится. Сестра почти все время молчала. И только спросила, как чувствует себя Мэри и положил ли он венок на могилу ее крестной Джейн.

      – Положи, пожалуйста, еще один, из красных роз, когда пройдет сорок дней, – попросила она, – я вышлю деньги.

      – Не вздумай, – возмутился Фрэнк. – Ей богу, не хотел взваливать на тебя рассказ об этом всем для мамы, но видишь, как получилось. Придется тебе это сделать.

      – Ничего, – спокойно ответила сестра.

      Фрэнк слишком хорошо знал ее характер, и это спокойствие не обманывало – она будет плакать потом, долго, наверно всю ночь.

      Положив трубку, он застыл в кресле.

      Надо было встать, переодеться, поесть все-таки, и лечь спать. Со снотворным.

      Если нет никаких идей и ничего не можешь сделать, надо просто копить силы на будущее. В последние годы он прекрасно усвоил эту привычку.

* * *

      Он всегда отлично высыпался после снотворного, но в отличие от обычного пробуждения, приходил в себя в таких случаях не сразу. Нужно было еще пару минут, потягиваясь, посидеть на краю кровати, пройтись вполне бесцельно по квартире, и только потом начиналась обычная зарядка, душ и прочие утренние дела. А главное, голова в это время, как говаривал все тот же Фолби, «должна очувствоваться». Но только он сбросил с себя одеяло, позвонил дежурный из управления и ошарашил: «Укушена насмерть еще одна собака. А в другой части города мальчик, увидев гремучку на своем участке, стрелял в нее из отцовского ружья, но не попал».

      – Сейчас буду, – ответил Гамильтон и уже через минуту выскочил из дома.

      Вскоре после его прибытия в управление ситуация стала проясняться. Полицейская система заработала вовсю, и быстро выяснилось, что стрелявший в змею мальчик приходится родственником одному из сотрудников Бартока.

      Гамильтон набрал номер и потребовал главного редактора. Его на месте не было – сказали, что наверно очень скоро будет, потому что домашний телефон молчит.

      – Ответственного секретаря давайте, – холодно произнес лейтенант.

      – Я слушаю.

      – Где та собака, которая была укушена ночью?! Нам необходимо провести экспертизу.

      – Видите ли, – неуверенно заговорили на том конце, – это моя собственная собака и она уже похоронена.

      – Ничего, мы отроем, – уже ни в чем не сомневаясь, заявил Гамильтон, – сейчас за вами приедет полицейская машина.

      – Видите ли, – после