Подует ветер. Алекс Норк

сообщить не могу… Не знаю… Единственно, что можно сейчас с определенностью утверждать, – ограбления, как такового, или явных попыток к этому не обнаружено.

      Почти тут же в кабинет вошел Фолби и как-то между прочим вслед за ним втиснулся Терье.

      – Только что позвонил врач от миссис Коули, она пришла в себя, сообщила следующее, – Фолби посмотрел на листок бумаги, – я вот просто записал. Она уходила последней. Двери в служебные помещения уже были заперты. Оставалась открытой только входная дверь. Муж оставался один, хотел посмотреть вечерний отчет о баскетбольном матче.

      – «Феникс» играл с «Быками» и выиграл во второй финальной встрече, – радостно сообщил Терье.

      – То, что твой «Феникс» случайно выиграл, ничего не объясняет, – проворчал, не оборачиваясь, сержант.

      – Во-первых, не случайно, – завертел белками тот, – а во-вторых, разрешите одно предположение, господин лейтенант.

      Гамильтон согласно кивнул – делать-то пока все равно было нечего.

      – Входная дверь ведь осталась открытой, так? – начал Дик.

      – Так, так. – Фолби грузно опустился в кресло и положил ногу на ногу.

      – Ну вот. Значит, вполне возможно, что кто-нибудь из соседей тоже зашел взглянуть на этот матч. Коули болел за «Феникс», мне один из служащих сказал, что он поставил тысячу в тотализатор.

      – Да что такое для Коули тысяча, – проворчал Фолби, – его капитал тянет за миллион.

      – Ну, все равно, – горячо продолжил Терье, – тот, второй, мог быть болельщиком «Быков». На этой почве они могли повздорить и…

      Тут он по кислым физиономиям начальства все-таки понял, что немножко увлекся, и закончил на уже вопросительной ноте:

      – Но теоретически, так оно могло ведь быть?

      – Не могло, – вяло проговорил Фолби, – не могло, потому что, даже если отбросить все прочие твои глупости, «Феникс» у «Быков» больше ни одной встречи не выиграет, и это любому дураку понятно.

      На физиономии Дика изобразился протест, но в этот момент в кабинет вошли сразу несколько человек: один из оставленных для опроса в ресторане полицейских, эксперт с данными об отпечатках пальцев и о прочих деталях, а почти следом – фотограф, который стал тут же на длинном столе для оперативных совещаний раскладывать фотографии.

      Очень скоро выяснилось, что ни одной новой серьезной ниточки не появилось.

      Соседи и служащие, как один утверждали, что обстановка в последнее время была самая мирная, дела шли прекрасно. А по части врагов – для человека, прожившего в небольшом провинциальном городе всю или почти всю жизнь… да если бы что и было, кто бы этого не знал!

      Эксперт доложил, что никаких посторонних отпечатков на сейфе, бокале, столе, сидя за которым хозяин смотрел телевизор, не обнаружено. Входная дверь захватана многими руками, и там ничего не разберешь.

      В общем, как говорится, дело ясное, что дело темное, и это было написано у всех на лицах, когда снова зазвонил личный телефон Гамильтона.

      – Фрэнк, это Уолтер, – услышал он в трубке, – я закончил экспертизу.

      Гамильтон