Магнолия. 12 дней. Анатолий Тосс

назвали бы тогда бесполезным или ущербным, что ли.

      – Ой, нет, я придумала, подожди, подожди. – вот так в возбужденном творческом запале Мила перешла на естественное «ты». – Его знаешь, как надо назвать? Его надо назвать «следующий за «факом» палец». – И она снова покатилась со смеху, а я вслед за ней. Потому что в отличие от слова «эпикуреец» слово «фак» я все же знал. Хотя литература по нему на тот момент тоже была в дефиците.

      Мы еще похулиганили, посмеялись, создали еще два бутербродных произведения, потом их слопали, каждый по одному. А потом настало время заканчивать приятное чаепитие. Не знаю, как насчет Милы, а вот мне точно. Куранты на Красной площади уже пробили полдень, а значит, несмотря на законные зимние каникулы, меня ждали дела.

      – Слушай, – обратился я к девушке, которая недавно перешла со мной на «ты», – а ты куда едешь сейчас?

      Похоже, вопрос застал ее врасплох, глаза сразу сузились и из озер превратились в заводи. Но на прямой вопрос надо было давать прямой ответ:

      – А куда тебе надо?

      – Да мне бы куда-нибудь в центр. А то пока здесь до метро доберешься. Эти трамваи зимой, похоже, впадают в спячку.

      – Ну да, я понимаю. К тому же лес рядом, берлоги. Куда в центр?

      – На Маяковку. Или куда-нибудь рядом. Все равно, безразлично. – Я пожал плечами.

      – Поехали тогда. – Она вздохнула. Я вслед за ней. Конечно, лучше бы сидеть с приятной девушкой на кухне, кушать варенье. Сутки бы сидел, другие, третьи. До полной бестелесной бесконечности сидел бы. Но ведь говорю – дела.

      Лыжи, как ни странно, спереть не успели, день-то еще ранний, будний, народу почти никого, вот и повезло. Я, конечно, поздравил Милу с такой удачей.

      – Они тебе еще послужат, – подбодрил я девушку, которая привычно уселась на водительское сиденье.

      – Лучше бы подумали, как палец назвать, чем таскать то, что им не принадлежит.

      – Не умеют, – заметил я.

      Мила кивнула. Я же говорю, мы с ней во многом соглашались. А значит, сходились все ближе, все теснее.

      Медленно проехали между домами, плохо утрамбованный, рыхлый снег скрипел под резиновыми шинами, будто силился нас задержать. Но безуспешно, мы все же выкатили на самое главное Открытое шоссе. Мила вела автомобиль уверенно, без суетливости, движения выверены, на уровне рефлекса. Значит, водит давно и часто, сделал вывод я.

      – Хорошо рулишь, – похвалил я. – Уверенно.

      – Главное, чтобы пассажир чувствовал себя в безопасности.

      Она оторвалась от дороги, сняла очки, бросила на меня быстрый скользкий, в смысле, ускользающий взгляд. Нет, под ее пристрельным взглядом я никак не чувствовал себя в безопасности. Хотелось съежиться и вжаться поглубже в сиденье. Но я сдержался, не сжался, согласился:

      – Так пассажир ведь доверился. Причем полностью.

      – У меня подруга есть, – резко сменила тему Мила. – Ей папаша машину купил, и она решила разобраться, что это за рычажки отовсюду торчат и вообще отчего колеса крутятся. Попросила, чтобы я ей помогла, что-то типа вводной лекции прочитала.