День святого Нормана Грея. Алекс Норк

к острову?

      – Рулевое управление вышло из строя.

      – Мистер Грей, оно не вышло из строя. Когда прибыл наш пограничный корабль и яхту повели в порт, рулевое управление нормально работало.

      Еще казалось, что кто-то все время подбирается к рубке. С правого борта, где трупы.

      Нет, он не сошел тогда с ума, хотя было близко. Руль не работал, и кто-то подбирался к рубке. Задрожала захлопнутая им дверка, словно ее пытаются отодрать с той стороны. И в этот момент Норман увидел судно, он не запомнил, какое именно. И выскочил с ракетницей на другой борт.

      – Протокол на подпись вам принесут в камеру.

      – Вы не дадите мне аспирин?

      Офицер посмотрел на него… в глазах прочиталось презрение. Но мелькнуло что-то еще.

      Он повернулся в кресле к настенному шкафу у себя за спиной и открыл одну из дверок. Забулькало. Через несколько секунд перед Норманом оказался стаканчик с ромом.

      Опять, когда провели через пять или шесть помещений, Норман испытал бессмысленное желание рассмотреть идиотский портрет. Потом пошли каменные коридоры – куда-то вниз, куда-то вверх. Сколько этим каменным сводам лет? Четыреста, пятьсот?

      Камера оказалась подстать коридорам. Наверное, если бы написать о судьбах людей, здесь когда-то сидевших, получится не один десяток томов.

      Здесь, когда захлопнулась железная дверь, Норман оценил поступок туземного офицера – все внутри согрелось и успокоилось. По крайней мере, теперь он вполне контролирует себя и может соображать.

      Норман оглядел камеру: два деревянных лежака, приставленных к стенкам, такой же грубый досочный столик посередине у изголовий, над ним окно, продольно забранное железными прутьями. А справа от двери унитаз. Грязно-серого цвета. Менее старый, чем эти стены, но лет сто ему, точно, есть.

      «Попал, – бодро произнес голос внутри, – будет, что рассказать».

      Однако вслед ему грубая, как прутья в квадратном проеме, явилась мысль: здесь умирали люди.

      Да, это заведение не предполагает чего-то другого.

      Хотя почему, некоторые выходили отсюда… во внутренний двор на виселицу.

      «Чушь, – произнес голос, – ты профессор Массачусетского университета, много известных коллег, есть знакомый действующий сенатор».

      Но мысль, что уже вела себя грубо, холодно указала на факты: людей было четверо и трое из них – убиты, убийца определяется простым вычитанием. Среди убитых – две гражданки чужого государства, суд которого может оказаться очень похожим на это вот самое помещение. И наконец, почему кто-то там уж очень обеспокоится? Удивятся, посожалеют – всего и только.

      Норман вдруг почувствовал, что он один.

      Но тут же погасил это ощущение, за которым могла последовать неконтролируемая волна страха.

      Факты, действительно, против него.

      Но кто сказал, что на яхту не мог попасть человек, когда они ночью стояли совсем близко от берега? Это, во-первых.

      Во-вторых, зачем ему убивать? В чем мотивы?

      Особенно, всех троих.

      И далее…

      Он начал перебирать и пробовать оформить системно