Стерх: Убийство неизбежно. Николай Басов

не грозит.

      – Жаль, – вздохнула Вика и тут же сменила тон: – Я поняла, подготовлюсь.

      – И вот еще что… – отозвался Стерх.

      – Нет, – тут же заговорила Вика. – Я не позволю, чтобы ты испортил мне эту поездку.

      – Я только хотел сказать, чтобы ты не забыла вытащить из своего портфеля деньги, которые выдали Провичи. И обменяла хотя бы сотню. За неимением расходных, придется пока платить из гонорара.

      – Ах, это… – она была, кажется, на нервах. – Конечно.

      – Я буду у твоего дома минут через сорок.

      Он положил трубку, посидел в молчании. Нет, это определенно не была работа, которая его воодушевляла… Для временного успокоения он решил считать, что взялся за нее не только из-за Нюры, а из-за денег тоже, тем более, что утром все получилось довольно удачно. Ему был нужен этот гонорар, ему были нужны эти четыреста с чем-то долларов.

      По размышлению, он вытащил из ящика свой револьвер, «Хиггинс-88», облегченный девятизарядник с укороченным стволом, к которому подходили мелкашечные патроны, и который, тем не менее, был почти так же хорош, как и большие револьверы. Это был второй ствол Стерха, первым, как обычно бывало, считался ПМ, который он решил на этот раз оставить в обычном для него тайнике. Револьверчик был хорош в быстрой пальбе, как говорили стрелки, по ощущению, разумеется, на небольших дистанциях. Но для метров семидесяти или больше и ПМ не подходил. Как эта американская пушка попала в Россию, Стерх, разумеется, не знал, свою «машинку» он купил в оружейном магазине напротив зоопарка еще полтора года назад. Потом он достал оригиналы лицензии на оружие и лицензию частного охранника, которая давала право на ношение пулевого оружия при себе.

      Россия была такой страной, где очень неохотно передавалось в руки простым гражданам что-то, что могло сойти даже за чисто оборонительное оружие. С высоких постов, как и во все времена, это объяснялось тем, что оружие было слишком опасно, и что в тех странах, где, якобы, оно свободно продавалось, преступность была гораздо выше, чем в тех, где «стволов» не было на руках граждан. Как будто именно наличие оружия определяло преступность…

      Оружие не продавалось свободно и в странах Европы, где преступность была низка изначально, но вовсе не по отсутствию пистолетов в открытой продаже, а потому, что государство сумело обеспечить своим гражданам куда более высокий жизненный уровень, достигаемый честным образом, чем посредством любой преступности, кроме, разумеется, беловоротничковой, например, банковскими махинациями, жульничеством в сфере финансов, инвестиционных вложений и прочего в том же духе. В России же, где каждый урка, вышедший из тюрьмы мог купить пушку на Рижском рынке или у частного оружейного контрабандиста, приезжающего раз в две недели из Прибалтики, оружие могло сохранить немало жизней, просто потому, что ничто другое не обеспечивало безопасность граждан – надежда на милицию или какие-то прочие государственные учреждения была так же слаба, как на творческий полет мысли у Ельцина или честность его дочерей. Но оружие все равно не продавалось… потому что «повышало»