Пора по бабам. Маргарита Южина

работники, потащили тело в служебное помещение, кто-то закричал, завизжала женщина, Лилю куда-то потащили и отпаивали почему-то водкой. Кажется, были вспышки фотоаппаратов… А после приехала милиция… или сначала милиция, потом вспышки… Или не было вспышек, просто огни в ресторане то гасли, то загорались… Лиля, которая сроду не пила крепленых вин, не говоря о водке, теперь толком ничего и не вспомнит. У нее в памяти образовались провалы. То она видит себя за столиком, вокруг снуют взбудораженные официанты, кто-то сует ей стакан с водой… нет, это и не вода, это… бр-р-р! Опять водка! Заставляют пить. Почему она их слушается? И кто здесь командует?! Ах, ну да! Это же директор рекламной компании!.. а почему он – старушка?.. И никакой не директор, тут и вовсе никого нет… Чулан какой-то… А вот она уже едет домой. И везет ее Даня. Сейчас они приедут, и она расскажет ему, что у нее впереди маячит карьера телезвезды!.. Мама… Мама?

      – Я не помню, как добралась до маминого дома, – багровая от стыда, закончила рассказ Лиля. – Но я, честное слово, я не пила этого вина столько, чтобы так захмелеть! Там и градусов-то было… И потом, я один и тот же бокал весь вечер тянула, мне же главное было показать, как изящно смотрится моя рука! Вот я и старалась – то так бокал поверну, то эдак, когда же пить?!

      – Ну уж!.. – махнула на нее рукой Ирина и горько поджала губы. – Я не знаю, где ты там время отыскала, но когда я услышала, как ты горланишь песни на весь подъезд… знаешь, я ведь себе такого не позволяла!.. Клава, как ты думаешь, ее еще не поздно… того… ремнем воспитывать, а?

      – Не сметь! – воскликнул Акакий Игоревич и грозно долбанул кулачком по столу.

      После бутылочки пивка он осмелел несказанно. Во время рассказа, пользуясь тем, что все не отрываясь смотрели в рот Лили, благороднейший Акакий Игоревич с самым трагичным выражением лица, по-бабьи охая, ахая и цокая языком, забрался в бар и выудил оттуда первое, что попалось под руку. Под руку попалась бутыль забористого рома. Распузона забрало, и теперь он долбил по столу двумя руками, аки весенний заяц о пень.

      – Молчать всем! И не сметь Лилечку драть ремнем по заднице! А потому как она невинна! Ха! Бить девчонку только за то, что она напилась! Да я сам, бывает, дома батоном валяюсь! И пусть только кто-о-о-о-нибудь…

      Акакий Игоревич выкинул перед собой жиденький кулачок и теперь сам не знал, куда его пристроить. Клавдия с глубоким вздохом ухватила за шиворот буяна, поволокла его в комнату на диван, где легонько прижала своей массой. Свирепый муж, оскорбленно повизгивая, прикрыл глазки и вскоре затих.

      – Клавдия… – выскочила из кухни испуганная Ирина. – По-моему, это жестоко… вот так взяла мужика и раздавила! Ну, подумаешь, напился, наговорил лишнего… Между прочим, мне этот ром одна гадалка дала, там чего-то такое намешано, чтобы у мужчин сила появлялась… ну ты меня понимаешь, да? Это я специально для своего берегла, а твой… Поэтому он и вел себя неординарно, сила у него появилась, а что с ней делать, он не успел сообразить. А ты его… Прям, вот так взяла и задавила. Ты уж, Клавочка, про свой вес-то не забывай, я