Свадебный марш на балалайке. Маргарита Южина

а Редькина! – радостно светилась матушка. – Представляешь, он зовет меня Липистинья! Правда, мило?

      Дусик поморщился. Еще бы не мило! Помнится, совсем недавно матушка высыпала килограмм муки на мохеровую кофту соседки только за то, что та ее именно так и назвала – Липистинья. «Ты можешь свинью Хавронью так называть, а у меня спортивное имя!» А сейчас… Да, матушка сейчас сильно изменилась. Никого, кроме своего Макара, и замечать не хочет! Ясно, теперь не дождешься теплого молока на ночь, не будет маменька продираться в ванну, чтобы помыть ему голову, и не станет каждый раз напоминать, чтобы он почище мыл уши. А ведь он так хотел остаться дома… Нос у Дуси предательски расквасился, губы расплылись и стали в три раза больше, а глаза покрылись прозрачной пеленой.

      – Что? Солнышко мое, я тебя понимаю: ты хочешь посидеть с нами, но никак не можешь? Тебя зовет долг? Я не стану тебя держать! Иди, мой сын!

      – Мам! Ну что ты выпихиваешь меня? Никому я ничего не должен! И вообще – я остаюсь…

      – Очень жаль, малыш, очень жаль, – скороговоркой отчеканила матушка. – Но ты и в самом деле не можешь остаться – за тебя заплатили. Правда, ничтожно малую сумму, но, честно сказать, такую сумму ты зарабатываешь за год, а я, в свою очередь…

      – Мама! Что значит – заплатили?! – взревел Дуся. – Ты меня продала?!

      – Да нет же! Ну кто тебя купит?! Я просто подписала годовой контракт на твою работу! – выкрикивала мать, заталкивая в холодильник сервелат, привезенный сынком. – И вижу, что не ошиблась! Ты никогда домой столько…

      – Мама! А если меня там убьют?! Прирежут?!

      – Да что ты, рождественский гусь, что ли, чтобы тебя полгода кормить, а потом резать?! Не мели ерунды!

      – Нет, ты мне скажи, кому…

      Пылкую речь Дуси прервал телефонный звонок.

      – Алло! Вам Дусю? А кто его спрашивает? – вовсю жеманилась Олимпиада Петровна по телефону. Поговорив еще парочку минут, она протянула трубку Дусе: – Сынок, тебя какая-то милая особа. Она сообщила, что в данный момент обеспокоена…

      – Мама, ну давай же телефон, она сейчас сама все скажет! – нервно выхватил трубку Дуся. – Алло! Евдоким у аппарата!

      – Евдоким! Это Ксения! Немедленно… Слышишь? Немедленно езжай сюда! На меня напали! Я не могу одна с ними справиться!

      – Но я…

      – Я ничего не хочу слышать! Ты хочешь, чтобы меня убили?! Торопись! Иначе моя гибель будет на твоей совести! Собирайся и выходи! Сейчас я за тобой Толика отправлю!

      Не успел Дуся еще ничего сообразить, а трубка уже пищала в ухо короткими шаловливыми гудками.

      – Дуся! Немедленно расскажи маме, что это за девочка? – прежним тоном заботливой родительницы вопрошала мать, сцепив руки на груди.

      – Мама. Прости. Я не могу оставаться долее. – Дуся был сух и непреклонен, как телеграфный столб.

      Под окном уже сигналила машина, и Дуся заторопился – скорее всего, это Толик приехал за ним.

      – Мама, я не могу задерживаться, мне сигналят, – поджал сын губы.

      Мать немедленно подлетела