Пончик с гвоздями. Маргарита Южина

же у нее не было городской прописки! – возмутилась свекровь.

      Клавдия пыталась сосредоточиться.

      – Выходит, она черт-те откуда приезжала, чтобы за книгами в очереди постоять, так, что ли?

      – Нет, она жила в общежитии, – раздраженно пояснил Акакий.

      – Она, получается, здесь училась или работала? Откуда у нее общежитие? – допытывалась Клавдия Сидоровна.

      Катерина Михайловна плюхнулась на стул, подгребла к себе вазочку с конфетами и махнула рукой.

      – Ой, да, может, и не училась, и в общежитии не жила. Господи, Клава! Ты что, не знаешь нашего Акакия? Ему же на уши можно какую угодно лапшу развесить. Вот скажи, сынок, где работала твоя возлюбленная?

      – Мы об этом не говорили…

      – Ну, тогда она, может быть, училась?

      – Да я же говорю вам – мы не об этом разговаривали!

      – А о чем?! – возмутилась Клавдия. – О чем ты с ней столько дней язык чесал?

      Акакий вскочил, нервно подбежал к окну и стал выстукивать пальцами по стеклу марш Мендельсона.

      – Я… я не помню.

      Ну не признаваться же в самом деле жене и матери, что они с Машей каждый раз говорили о погоде, об облаках, о радуге и… да, и о неимоверных ценах на книги. И вообще, имеет он право хотя бы на воспоминания?! Правда, Маша еще спрашивала, где и с кем Акакий проживает, где трудится, но об этом и вовсе ему не хотелось сейчас вспоминать.

      – Я уже не помню. Может, она и говорила про учебу, только теперь уже бесполезно вспоминать.

      – Ясно. Все приходится узнавать самой! – всплеснула руками Клавдия.

      – А зачем это тебе? – вздернула бровки Катерина Михайловна.

      – Ах, мама, жуйте уже ириски!

      Жора приехал, когда только-только стукнуло шесть. Клавдия поджидала его одна – свекровь еще раньше утащила Акакия пройтись по музеям, и они до сих пор не вернулись. Не иначе стареющая леди восхотела посетить и местные рестораны.

      – Володя не появлялся? – с порога спросил Жора.

      Сегодня он выглядел импозантно, как никогда. На нем сиял новенький, с иголочки, костюм насыщенного фиолетового цвета, рубашка горела лимонным колером, шею опутывал ярко-оранжевый шелковый платок, а ноги сияли ярко-красными туфлями на тоненькой подошве.

      – Ну, как я вам? – краснея лицом, поинтересовался Георгий Шаров, видя, что Клавдия Сидоровна оторопело его разглядывает.

      – Ну просто набор китайских фломастеров… То есть я хотела сказать, эталон изящности! Я бы сказала – вопль современной моды… предсмертный. Ну да я не об этом. Жора, ты сотовый с собой взял? Мало ли какая ситуация может приключиться.

      – Мобила всегда со мной, не беспокойтесь. О! А вон и Вовчик нам сигналит!

      Во дворе и в самом деле в тот момент засигналила машина Володи.

      – Все, садимся на дорожку и едем. Жора, да не на ковровую же дорожку! Куда ты мостишься?

      Ровно в семь из белой иномарки возле подъезда Леры вальяжно выбрался наодеколоненный, как парфюмерный завод, Жора и плавно пошагал на встречу с прекрасной девушкой. Клавдия Сидоровна и Володя,