Неопытная искусительница. Беверли Кендалл

даже не нравлюсь ему. – Она села на обтянутый парчой стул перед туалетным столиком, глядя в зеркало на сестер, которые обменялись недоверчивыми взглядами. Распустив косу, доходившую до пояса, она взяла со столика щетку с серебряной ручкой и начала расчесывать волосы.

      – Ты? Не нравишься? – Сара спрыгнула с кровати. – Я никогда не слышала ничего смешнее.

      Эмили последовала за ней, и обе девушки мигом оказались рядом, по обе стороны от Мисси.

      – Ни за что не поверю.

      Мисси положила щетку и повернулась к Эмили, откинув назад голову, чтобы видеть ее лицо.

      – Это почему же?

      – Сколько я помню, ты была его любимицей. И потом, у меня есть глаза. Он постоянно наблюдает за тобой. А когда ты смотришь на него, быстро отворачивается. Я прочитала достаточно романов, чтобы понимать, что это значит. Он безумно влюблен в тебя. – Зеленые глаза Эмили вызывающе блеснули, словно предлагая опровергнуть это утверждение.

      Мисси фыркнула, но лучик надежды вспыхнул в ее душе с яростной настойчивостью.

      – Мы едва ли виделись после моего дебюта. Ты сама отмечала, какими редкими стали его визиты.

      Эмили небрежно повела плечом.

      – В романах это обычно означает, что он человек чести. Что он не настолько беспринципен, чтобы преследовать сестру своего ближайшего друга. И я понимаю ход его мыслей. Томас не раз говорил, что Джеймс слишком циничен для брака. По крайней мере для того, чтобы жениться по любви.

      Мисси предпочла бы, чтобы ее брат воздержался от подобных замечаний. Впрочем, как ни печально, это ничего бы не изменило. Томас никогда бы не одобрил Джеймса в качестве мужа ни для одной из своих сестер.

      – Что такое «бордель»? – поинтересовалась Сара.

      Мисси резко повернулась в другую сторону, уставившись на младшую сестренку, которая озадаченно хмурилась.

      – Где, скажи на милость, ты слышала это слово?

      – Не помню – наверное, прочитала в газете.

      В газете? Ничего себе!

      – Тебе лучше не попадаться маме за чтением бульварных газетенок, – предостерегла она, поднявшись на ноги и направившись к постели.

      – Так что ты решила? – не отставала Эмили, следуя за ней по пятам.

      – Насчет чего?

      – Насчет Джеймса.

      – А что я могу сделать? Не могу же я заставить его полюбить меня? И определенно он не давал мне оснований надеяться, что это когда-нибудь случится.

      – Но наверняка он что-то чувствует. Зачем еще ему уединяться с тобой в кабинете во время маминого приема? – поинтересовалась Сара с хитрым блеском в глазах.

      Мисси обернулась так стремительно, что чуть не запуталась в подоле своей розовой ночной рубашки, и уставилась на сестру с разинутым ртом. Ее лицо загорелось.

      – Что? – спросила она сдавленным шепотом.

      Эмили присоединилась к веселью, усмехаясь, как Чеширский кот.

      – Мы видели, как вы уединились во время бала.

      – Интересно, что это вы делали внизу в это время? – Мисси попыталась изобразить строгость, но ее попытка безнадежно