Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых. Александр Тюрин

со стороны. Во время ссылки, в Пелыме.

      – Но даже там ты оставался игроком, влиял на события. Я же говорю, про абсолютное отстранение.

      – Я…

      – Ты хотел увидеть будущее. Немедля!

      Они переместились.

      Миних почувствовал переход – из старческих легких выкачали и закачали воздух. Морозный воздух еще не пробудившейся весны.

      А потом он увидел.

      Падал снег.

      Перед ним по-прежнему простиралась гранитная набережная Екатерининского канала, но уже другая, заснеженная, застуженная, изменившаяся в архитектурных деталях.

      – Где мы?.. В каком году?

      – Хороший вопрос – правильный, – одобрил демон. – Сейчас 1 марта 1881 года.

      – Что мы здесь делаем?

      Казалось, что тень пожала плечами. Миних перевел взгляд немного в сторону: смотря на демона боковым зрением, граф видел объемную фигуру из черного дыма. Словно поглядывал через систему зеркал. Но вот глаза… Желтые змеиные глаза – были реальны всегда.

      – Беседуем. Смотрим на плоды всего и всея. Прошлое, отраженное в настоящем этого дня. Настоящее, плюющее в колодец будущего. – Темный ангел фельдмаршала на секунду замолчал, а потом прочел:

      И грянул взрыв с гранитного канала,

      Россию облаком укрыв.

      А ведь судьба нам предвещала,

      Что вскроет роковой нарыв.

      И выпал стрит кровавых карт —

      Так начинался для России этот март.

      «Я в будущем, – отстраненно подумал Миних. – Слушаю стихи из уст демона, стоя у парапета канала, названного в честь Екатерины II. Мертвой в этом времени. Как и я».

      – Смотри, – сказал демон.

      Справа, с Инженерной улицы на набережную свернула карета, сопровождаемая конвоем. Императорская карета, понял Миних. Навстречу ей, волоча по предсмертно-серому снегу корзину, шел мальчик в шубном кафтане. В том же направлении по тротуару ступал высокий офицер, а на другой стороне набережной напротив Миниха стоял мужчина. Молодой человек сжимал в руках сверток, он смотрел на реку Кривушу сквозь фельдмаршала, напряженно и нервно, словно его интересовало совсем другое…

      Приближающийся экипаж.

      Неожиданно Миних понял, что произойдет, и в то же мгновение молодой человек швырнул сверток под поравнявшуюся с ним карету.

      И грянул взрыв.

      Миних инстинктивно укрылся рукой – бомба взорвалась под блиндажом кареты всего в нескольких метрах от чугунной решетки, у которой стоял граф.

      Места в первом ряду.

      Осколки не причинили фельдмаршалу никакого вреда. Его здесь не было, не могло быть. Он не чувствовал жара и гари, зато видел, как занесло карету, видел агонию рысаков на кровавом снегу, слышал стоны раненых черкесов и крики кучера, взывающего к царю:

      – Государь, не выходите! Доедем! И так доедем! Во дворец!

      Император вышел из поврежденного экипажа. Александр II. По каким-то причинам Миних знал имя императора, которому ему не доведется служить, знал, как и имя кучера – Фрол Сергеев, как и многое