Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых. Александр Тюрин

предков.

      «Трактат о вечном между обоими государствами мире» воспевал совершенную дружбу между Россией и Пруссией. Подписание трактата вылилось в грандиозный пир. Петр III утоп в вине, не держался на ногах, что-то бессвязно бормотал посланнику Пруссии.

      Во время пира на тост русского монарха «за августейшую фамилию» встали все, кроме Екатерины. Генерал-адъютант Гудович был послан спросить о причинах такого возмутительного поведения.

      – Августейшая фамилия – это император, я и наш сын, – ответила Екатерина Алексеевна генерал-адъютанту. – Посему не вижу смысла пить стоя.

      Петр III выслушал ответ, вскочил и закричал через весь стол:

      – Дура!

      Миних видел, как ухмыляется устроившаяся под потолком тень.

      Разгневанный царь приказал арестовать императрицу. И лишь дядя императора, принц Георгий Голштинский, насилу умолил отменить приказание.

      Петр III не оценил величия духа августейшей своей супруги.

      Екатерина, дочь немецкого князя Ангальт-Цербстского, возглавила оппозицию гвардии. Пока император находился в загородной резиденции в Ораниенбауме, она свершила дворцовый переворот в Петербурге.

      Миних ожидал возвращения императора в Петергофе.

      Часовой нашел его в Верхнем парке, в обществе позолоченных фонтанов, свинцовых статуй и невидимого собеседника, с которым старый фельдмаршал тихо общался. Наверное, с самим собой.

      – Ваше благородие, императрица исчезла!

      Миних повернулся к солдату.

      – Как? Когда?

      – Не могу знать. Нет ее во дворце. Нет… Я видел двух барышень, утром, утром из парка направлялись…

      – Бестолочь! Слепой башмак! Слуг ко мне!

      – Слушаюсь!

      – Fort har ab![6]

      Миних медленно двинулся следом, к сверкающим позолотой куполам Церковного корпуса. Маскароны Большого каскада смотрели на него с ухмылкой.

      – И снова в бой, граф? – усмехнулась за спиной тень. – В твоей неспешности есть мудрость: будущее приходит само, и лишь прошлое приходится постоянно воспроизводить.

      – Я должен был поехать с императором.

      – Чтобы смотреть на дорогу из кареты? Ты можешь увидеть всё прямо сейчас. Присядь.

      Миних подчинился – прислонился к каштану напротив позолоченного Самсона, возвышающегося в центре ковша.

      – Постою. – Граф поднес ко рту головку темно-коричневой сигары, предварительно срезанную, густо пахнущую табачным листом. От удара кремня о кресало брызнул сноп искр, и тут же занялся огнем качественный трут. Миних склонил к огниву открытый срез сигарной ножки, превратил его вдохом в раскаленную рану. Затянулся.

      Бриллиантовые струи били в небо. Демон повел сотканной из черного тумана рукой, и в полотне воды, ниспадающем перед разрывом мраморной балюстрады, возникла дорога.

      Подрессоренная пружинами золоченая карета несла императора в Петергоф. Солнечный июльский день изливался в открытую

6

убирайся!