Шансов выжить нет. Светлана Алешина

в тот раз узнала) называется у них пятиметровая белая чалма. Наверное, это было чем-то настолько традиционным, ритуальным, что уцелевшие заботились прежде всего не о том, чтобы было прикрыто тело, а лишь о том, чтобы покрыты головы. Аллах, что ли, запрещал им ходить с непокрытыми головами?..

      Неподалеку работал экскаватор, разгребавший особенно высокий завал. Около него стояли два джипа, таких же, как наш…

      – Вон он, – кивнул в их сторону Строганов.

      – Кто? – не поняла я.

      – Васильев, – пояснил капитан, – местный главнокомандующий российскими спасателями… Ему ты должна доложиться.

      Наш джип тронулся с места и начал осторожно пробираться по заваленной обломками улице ближе к экскаватору. Вертолет в это время, поднимая тучи пыли, медленно поднялся в воздух и пролетел над нашими головами куда-то на юго-восток.

      – Куда вывозят раненых?

      – В Кабульский госпиталь. Там было всего три балла. Разрушений нет, только стекла в окнах дребезжали…

      Наш джип затормозил метрах в пяти от вышедшего нам навстречу офицера в российской форме. Очевидно, это и был генерал-майор Васильев.

      Я проворно выскочила из машины и бегом направилась к нему – сама атмосфера вокруг не позволяла двигаться в другом темпе.

      Офицер и впрямь оказался в звании генерал-майора. Замерев перед ним по стойке «смирно», я четко, как бравый солдат, отбарабанила рапорт:

      – Старший лейтенант Николаева по приказу из центра прибыла в ваше…

      – Отставить, – оборвал он меня. – Пройдите в мою машину…

      Я села в бронированный джип, оборудованный бортовым компьютером, – наверное, это был командный пункт. Мне прежде не приходилось общаться с первыми лицами на территориях бедствия – всегда был начальник группы, который сам обо всем докладывал, сам получал приказы и инструкции, сам ставил передо мной задачу.

      И вот я сама себе начальник…

      Джип генерала оказался разделенным внутри прозрачной перегородкой, отделявшей передние два сиденья от остального салона. Сзади сидел дежурный оператор и отслеживал по компьютеру оперативную обстановку в районе бедствия, в том числе и сейсмологическую.

      Васильев кивнул мне на место пассажира впереди, сам сел на место водителя. Секунд тридцать он молчал, очевидно, сосредотачиваясь. Потом взглянул на меня. Во взгляде его я не сумела прочесть абсолютно ничего. Совершенно отстраненный взгляд. Такие обычно направляют на неодушевленные предметы. Ну, возможно, еще – на трупы. Я чуть плечами не передернула от этого взгляда… Я, знаете ли, жива еще, что ж на меня так смотреть-то!..

      – Документы! – голос у Васильева был равнодушный, но жесткий, не предполагающий никаких возражений по поводу того, что он говорит.

      Я вручила ему удостоверение и дискету с шифрограммой из московского центра.

      На ней было несколько файлов, из которых прочитать я смогла только один, адресованный лично мне. Его шифр мне