Мальчики войны. М. М. Кириллов

из вагонов и побегать по насыпи. Этой радости мы ждали. Несколько раз (до г. Горького и позже) состав попадал под бомбежки, хотя бомбы цели не достигали. Этим и были вызваны рывки в движении поезда. Ночью печку гасили в интересах светомаскировки.

      Вовочка вел себя спокойно, мама кормила его своим молоком и давала жиденькую манную кашку с ложечки. Стираное бельишко сушилось над печкой. Санька лазил по нарам к своим друзьям. Им было скучно, и они баловались. Однажды он упал с верхних нар почти на раскаленную печку. Был переполох. Мама испугалась за него, а он чувствовал себя героем: ведь только он из всех мальчишек упал на печку и остался жив. Конечно, он был наказан именно так, как это делают все мамы.

      Я помогал ей: держал на руках маленького братишку, давал ему попить из бутылочки, высвобождал маму, чтобы она могла поспать хотя бы немного, пока малыш не орал. Были еще многодетные мамы, они помогали друг другу: в Москве собирались быстро и взяли не все.

      На всех более или менее крупных станциях на путях стояли эшелоны. Одни везли беженцев и заводское оборудование вглубь страны, другие – направлялись на фронт. В теплушках располагались красноармейцы, на платформах, закрепленные тросами, стояли танки, пушки, тягачи и автомашины. Шел август. Страна была на колесах.

      А однажды, где-то за Волгой, во время одной из стоянок прямо перед собой мы увидели пленных немцев. Часть из них стояли на путях, курили, часть сидели в проемах вагонов, свесив ноги в сапогах. Крепкие, в кургузых френчах с погончиками, рыжие и мордастые. По бокам стояли наши бойцы с винтовками наперевес. Это были первые из немцев, которых мы видели. Мы, ребятишки, смотрели на них с обычным интересом, без ненависти. Фашисты? Мы этого еще не почувствовали. Никого из наших родных еще не убили. А может быть, мы просто не знали об этом?

      Постепенно ночи стали холоднее, приближались горы. Часто состав шел, с двух сторон окруженный отвесными горами. Это были отроги южного Урала. Мама рассказывала о минеральных богатствах этого края, о рассказах Бажова. В 20-х годах она проходила студенческую практику в этих местах, в г. Ирбите. В те годы она училась на дошкольном отделении педагогического института им. Герцена в Ленинграде.

      Информация была скупой, но мы знали, что немцы рвутся к Москве. А ведь там оставался наш папка.

      Горы кончились, начались бесконечные леса и поля. Стоял еще не убранный хлеб. Ночью проехали Челябинск.

      Где-то 7 – 10 августа утром мы приехали на станцию под названием Мишкино. Это был город, районный центр Челябинской области. Оказалось, что это и есть то место, где начиналась наша эвакуация. Нас выгрузили на привокзальном перроне. Какое-то время мы сидели посреди своих чемоданов и узлов. На станции был кипяток, крестьяне продавали горячую вареную картошку. Старший по поезду что-то согласовывал с местными властями, распределяли прибывших по местам их последующего жительства, подгоняли телеги, запряженные лошадьми. На телегах была настелена солома. Наш обоз состоял из полутора десятков телег. Наконец, часам к 6 вечера