Путь Грифона. Сергей Максимов

вас.

      Всю дорогу от Кремля до Лубянки Суровцев рассказывал о событиях последних дней. Высокопоставленный чекист ни разу его не перебил. Против ожидания, даже не упрекнул за самоуправство по отношению к сотрудникам управления Абакумова и за использование «Лихих».

      – Он всё знает, – сделал неожиданный вывод Меркулов.

      – Товарищ Сталин знает? – поразился Суровцев.

      – Я вам говорю, знает, – холодно заметил Меркулов. – Всегда так. Никогда прямо не скажет. Сейчас сядет и будет наблюдать, кто что делать будет. Кто же у нас стучит? Это несправедливо, – неожиданно весело продолжал заместитель Берии. – Много у нас стало работников, которые пороха не нюхали. Мы за командировки на фронт выговоры получаем, а подчинённые в тылу – звания и ордена. И чёрт-те чем здесь занимаются. Это нужно исправлять.

      Очень удивился бы Всеволод Николаевич, если бы узнал, что сразу после ухода Суровцева Сталин вызвал Поскрёбышева и приказал подготовить приказ о награждении Берии, Меркулова, Судоплатова и Суровцева.

      – За Кавказ? – уточнил секретарь.

      – Чекистов за Кавказ. Генерала за Ленинград.

      – К каким орденам, товарищ Сталин?

      – Красное Знамя. Нет. Чекистам знамёна… Генералу орден Александра Невского. Первой степени.

      Осведомленность Сталина о событиях на фронтах и о действиях командующих фронтами объяснялась достаточно просто. Личный опыт Гражданской войны он всегда помнил. В те годы он сумел поднять авторитет членов военных советов на небывало высокий уровень. В своё время командующий Юго-Западным фронтом Егоров не мог отдать ни одного приказа, не посоветовавшись с ним.

      В том же 1920 году командующий Южным фронтом Фрунзе, раздражаясь и злясь, был вынужден принимать решения, учитывая мнения членов военного совета Гусева и Белы Куна. На практике это означало, что на работу Фрунзе через своих ставленников влиял сам Троцкий. Во время новой войны Сталин не позволял политработникам вмешиваться в боевую работу войск. Но через партийный контроль знал всё, что хотел, о своих командующих, включая детали их личной жизни. Члены военных советов приняли такие правила игры. Откровенно отвечали на все вопросы Верховного главнокомандующего и генерального секретаря. И помалкивали, когда их мнением не интересовались. Пожалуй, только Мехлис переоценивал своё значение, находясь в должности члена военного совета. За что и поплатился петлицами комиссара первого ранга.

      Другое дело было с НКВД. Он точно официально назначал своих любимчиков в Наркомате внутренних дел. Во-первых, всегда давал понять руководителям, что к их подчинённым он относится лучше, чем лично к ним. Во-вторых, не упускал случая выделить кого-нибудь из заместителей наркома как особенно ценного работника. В этом плане Абакумов обычно ходил у него в фаворитах.

      Берия знал об особом отношении вождя к Абакумову и отнюдь не разделял мнение Сталина. Меркулов в этом вопросе был полным союзником Лаврентия Павловича. Разговор с Виктором Семёновичем