Неотразимое чудовище. Светлана Алешина

      С тяжким вздохом я вышла из магазина-сказки в это пошлое и вульгарное бытие, определившее общественное сознание отнюдь не наилучшим образом.

      Взглянув на часы, с ужасом убедилась, что опаздываю. Придется бежать до троллейбуса, чтобы вместо полезных ста шагов проехаться в нашем душном транспорте! Лучше, наверное, взять такси. Я почти бегом добралась до Московской и застыла там, подобно изваянию, в ожидании «извозчика».

      Рядом со мной притормозил роскошный «Рено», дверь его распахнулась, словно дверца кареты перед Золушкой.

      Увы! Я не отношусь к тем глупеньким дамочкам, которые почтут за счастье общение с нынешними «принцами»!

      Поэтому я постаралась сделать вид, что ослепла и никаких таких «Рено» с гладенькими, как пасхальный кулич, водилами не вижу.

      – Садитесь, – не выдержал незадачливый «принц».

      Я покачала головой.

      – Почему? – искренне удивился он, еще держа на своем лице самодовольную улыбку.

      – Я боюсь, – мило улыбаясь, сообщила я. – В городе бродят сексуальные маньяки…

      – Разве я похож? – огорчился он довольно искренне. – Мне говорили, я обаятельный…

      – А маньяки бывают очень даже обаятельные, – холодно парировала я, делая шаг к подошедшему троллейбусу. – Пока!

      – Подождите, – остановил он меня. – Может быть, вам все-таки будет скучно сегодня вечером?

      – Нет, – категорично ответила я. – Не будет!

      – И все-таки…

      Он всучил мне белый квадратик визитки, который я чисто машинально сжала в кулаке.

      Махнув ему рукой, я влезла в переполненный троллейбус, думая о том, что не так уж много заплатила за свои принципы – всего-то небольшая давка!

      Белоснежный «Рено» обиженно двинулся с места – ему явно была непонятна девица, предпочитающая старенький троллейбус.

      Я взглянула на визитку. Какой-то Мальчевский… Подумаешь, важная персона.

      Визитку я выкинула. Поскольку этот тип был мне совершенно не нужен, да и вряд ли настанет момент, когда он мне понадобится!

* * *

      Прицелившись, я выстрелила.

      Вау!

      Прямо в цель!

      Я гордо посмотрела на Ларикова и протянула ему игрушечный револьвер.

      – Ваша очередь, сэр!

      Он принял эффектную позу, прищурился и…

      Промазал!

      – Вот так тебе, – злорадно сказала я. – Кто из нас молодец?

      – Ты, – снисходительно признал он мое превосходство.

      – «Полиция Майами. Отдел нравов», – фыркнула я. – Я Дон Джонсон.

      – Не понял, – возмутился Ларчик. – И почему это именно ты Дон Джонсон? Еще две минуты назад мне казалось, что ты женщина.

      – А у меня сексуальная переориентация, – невозмутимо сообщила я. – Хочу быть мужчиной! Во-первых, тогда за мной не будет охотиться этот монстр…

      Я махнула рукой в сторону мрачноватого фоторобота, наклеенного на стене. Этот тип теперь украшал все заведения, связанные с «розысками и происшествиями». Правда, на мой взгляд, еще не один фоторобот не был похож на разыскиваемых. Поэтому мне казалось, что эту рожу Лариков наклеил специально, чтобы меня устрашить. По его мнению, в такое опасное время моя страсть к шатаниям по ночным улицам ни к чему хорошему привести не могла. А так – взглянула Саша на это чудовище, и всякое желание прогуливаться под звездным небом у нее пропало!

      – А во-вторых, – мстительно улыбнулась я огородному пугалу на стене, – я лучше стреляю! Поэтому именно я претендую на роль Дона Джонсона!

      – Да ради бога, – согласился Лариков. – Я лично куда более склонен к мисс Марпл.

      Как вы догадались, в нашей работе наступило затишье. В данный момент мы просто сходили с ума от безделья, и нам это, кстати, безумно нравилось. Правда, мы уже находились в той стадии блаженного ничегонеделания, когда недалеко уже был этап раздражения. Но пока я палила по мишени из чудесного маленького пистолетика, как две капли воды похожего на настоящий, а Лариков увлеченно читал мне вслух мрачную газету. В газете рассказывалось про преступления, ежесекундно совершающиеся в родном Тарасове, и было непонятно, почему же мы бездействуем. Правда, меня ни одно из совершенных преступлений не заинтересовало, и я включила телевизор.

      О, это было наше последнее приобретение! Этакий маленький дружок, вытеснивший беднягу-бумбокса… Правда, иногда меня мучили угрызения совести, и я все-таки включала «старого друга», но потом являлся Ларчик и самозабвенно впуливал свой взор в экран.

      Прекрасно зная, что от громкой читки описаний зверств и ужасов Ларикова может оторвать только созерцание мелькающих на экранчике лиц и фигур, я отвлекла его таким нехитрым способом.

      Он затих, уставившись в экран, а я наконец-то вздохнула с облегчением.

      Правда, очень скоро мне стало скучно. Делать было по-прежнему нечего, только стрелять.

      Развернувшись, я посмотрела оценивающе