.

меня! Вы не должны ему доверять.

      Решительно тряхнув головой, старик отступил на шаг, стремясь установить дистанцию между собой и спутником Фрейи. При этом он смотрел на Элроя, как на ядовитую змею.

      – Я вас не обманывал, – возразил Элрой, прислоняясь к одной из полок, доски которой опасно накренились. Несмотря на это, он не изменил своего положения, хотя товар на полке стоил, наверное, с полсотни. – Я продал только то, что принадлежало мне.

      – В моем магазине!

      Элрой презрительно присвистнул.

      – Не притворяйтесь, что вы не совершили со мной хорошей сделки. Или вы хотите, чтобы я в следующий раз нанес визит в Стоящие вещи?

      Глаза Норвелла заметно округлились.

      – Вы не осмелитесь. Этот жулик фон Холланд заплатит вам лишь часть того, что дам вам я.

      – Может быть, но, вероятно, он также не осмелится сказать что-либо против меня.

      Норвелл сжал губы в узкую черточку. На какое-то мгновение он заколебался, прежде чем произнести следующие слова, которые явно дались ему с трудом.

      – Простите, мой господин. Я не хотел вас обидеть. – Потом он снова повернулся к Фрейе. – Простите, принцесса, что вам пришлось стать свидетельницей этой словесной перепалки.

      Она мягко улыбнулась, втайне благодарная за то, что это не стало поводом для ссоры. Чтобы отвлечься от случившегося, Норвелл немедленно приступил к работе и показал Фрейе последнее поступление своих товаров. Среди них были блокноты, обтянутые тончайшей кожей и сшитые так аккуратно, словно они не были рукотворными. Стеклянные банки, наполненные песком, собранным на самых различных пляжах по всему миру. Тут были и антикварные заколки, щедро инкрустированные бриллиантами, и глобус, который можно было заводить, как музыкальную шкатулку, и тогда он вращался, вращался, вращался…

      Фрейя наблюдала за его бесконечными движениями. Когда они наконец закончились и девушка подняла глаза, то обнаружила за продавленным столом четыре свернутых бумажных рулона. Она указала на них.

      – А это что такое?

      Взгляд Норвелла проследил в направлении ее протянутой руки.

      – Эти товары уже проданы.

      – Я задала другой вопрос.

      – Конечно-конечно, принцесса.

      Норвелл обогнул прилавок и вытащил один из рулонов. Он осторожно развязал шнур, который удерживал свиток в свернутом виде, и раскрыл бумагу. На свет появилась карта, неповторимый стиль которой принцесса угадала безошибочно.

      – Мортимер, – благоговейно прошептала Фрейя, подавляя желание прикоснуться к карте. Она была прекрасна. Даже если картограф был сумасшедшим, талант у него, безусловно, присутствовал. Насыщенные цвета обозначали континенты и острова, бледно-голубые и бирюзовые тона – моря и озера. Изображения небольших скульптур отмечали самые большие и значительные города мира. Амарун Мортимер отметил инкрустированной короной, что являлось, без сомнения, символом королевской религии. Нихалос символизировал фонтан, Даарию – роза. Что это означало,