У кладезя бездны. Враги Господа нашего. Александр Афанасьев

ничего в голову не приходило.

      – Этот человек сфотографирован в Риме.

      Он находился в этом городе, зашел в посольство, после чего след оборвался. Предположительно он все еще в Риме.

      Элих пожал плечами.

      – Это как-то нас интересует?

      – Интересует, и еще как. Если русская разведка вмешается, она может сорвать всю игру. А вы знаете, кто в ней заинтересован.

      Последние слова были наглостью – фактически подчиненный угрожал своему начальнику гневом кайзера.

      Элих недолго, презрительно, как могут только аристократы, помолчал.

      – Вам известна моя фамилия по материнскому роду?

      Все понятно. Аристократы проклятые. Фамилия была фон Кюрланд. Баронесса Анастасия фон Кюрланд, уроженка Лифляндии, первая красавица Берлина начала семидесятых. В аристократическом салоне можно узнать все, что угодно.

      – Известна, герр генерал-полковник. Но есть еще одна причина, по которой я настоятельно прошу санкционировать мой вылет в Рим. Мы давно дружим с Россией, но в этой дружбе помимо несомненных преимуществ есть и риски. Безусловно, отдел фон Дальвица гораздо лучше подготовлен для работы за рубежом. Но одному дьяволу известно, сколько в нем есть русских агентов. Если же делами в Риме займется гестапо, точнее, я лично займусь, риск утечки информации будет сведен к минимуму вместе с числом посвященных.

      Элих хмыкнул:

      – А что… контрразведкой и борьбой с терроризмом занимаетесь не вы?

      Вопрос повис в воздухе.

      – Можете идти. Предпримите все необходимые действия, если считаете нужным выехать – выезжайте. На ваше усмотрение, Ирлмайер. Но ответственность за работу я с вас не снимаю.

      Это внешне невинное и почти невозможное в нормальном германском учреждении распоряжение помимо своего прямого смысла содержало и косвенный, понятный только посвященным. Оно означало, что, если герр Ирлмайер предпримет какие-то действия, произойдет скандал с Россией и кого-то придется принести в жертву, Элих не будет его ни поддерживать, ни защищать. Или если повторится все то дерьмо, что произошло несколько лет назад, он первый предложит соответствующие кадровые решения.

      Удивительного в этом было мало. Элих не забыл до сих пор, как Ирлмайер сделал карьерный скачок и переместился из Африки в Берлин. Не забудет, как кайзер лично простил его оглушительный провал несколько лет назад и разрешил самому ликвидировать последствия провала. И никогда не забудет, пока работает, – на этом уровне ничего не прощают и не забывают.

      – Я вас понял, герр генерал-полковник, – сказал Ирлмайер, – предприму нужные действия. В конце концов, – пока ничего страшного не произошло.

      – Предпримите, – согласился генерал-полковник Элих.

      – Разрешите идти.

      – Идите, Ирлмайер, идите…

      Генерал-полковник снова обратил все свое внимание на подернутый ряской пруд и на свою старую удочку…

      Увидев своего начальника, аж темного лицом от злости, Курт понял, что дело