Голос крови (сборник). Алекс ТекилаZZ

и искажать факты.

      – Ты не похож на ходячий труп.

      – Вот! Самое грубое искажение фактов. Вампиры не мертвецы. Они живые! Существа из плоти и крови. Мы пьем воду и едим пищу, дышим, спим, но мы не способны к самостоятельной выработке необходимой всему живому энергии… Впрочем, я слишком опережаю события.

      – Значит, ты правда вампир?

      Он недовольно морщится.

      – Смотря что вкладывать в этот термин. Я не мертв, и кровь пью далеко не у всех. Ведь я волак.

      Он улыбается, и на его безупречном лице появляется самодовольное выражение.

      – Волак?

      – Пьющий женскую кровь. Перевод дословный, – бросив на нее косой взгляд с прищуром, поясняет он.

      – А мужчины тебе чем не угодили? – возмущается она. – Почему нам одним такая честь?

      – Фу, какая гадость! Мужская кровь горчит, и после нее во рту остается привкус нестиранных носков.

      Он гадливо морщится, но продолжает:

      – Потребности в энергии она, безусловно, удовлетворяет, но ненадолго. Женщина – вот источник жизни. В ее крови ключ бытия. Поэтому ни один уважающий себя волак не станет пить мужскую кровь. По нашим меркам, это самое низкое из всех возможных падений.

      Он замирает, чтобы тут же театрально выдохнуть следующие слова:

      – Волак – художник любовной иллюзии! Мастер, околдовывающий разум и тело, искушающий лишь ту женщину, которая этого ждет. Он дарует любовь, а взамен берет самую малость – немного сладкой энергии жизни…

      – По принципу пиявки? – едко перебивает она.

      Он снова морщится, но тут же усмехается с оттенком веселья в глазах.

      – Мы никогда не берем лишнего. И работаем чисто. Не подкопаешься. Мастерски создаём иллюзию. И даем не меньше, чем берем. Все честно.

      – Впечатляющий альтруизм! Одурманить, изнасиловать и напиться крови!

      Он весело улыбается ее ядовитым замечаниям и, закатав рукава, демонстрирует гибкие кисти рук с красивыми длинными пальцами.

      – Настало время демонстрации.

      – Ты собираешься совратить кого-то на моих глазах? – ужасается она.

      Он смеется. Раскатисто, но негромко.

      – Предполагаю, что это мое умение ты сомнению не подвергаешь. Или я не прав? Скажи, и я всегда смогу переубедить тебя на твоем собственном примере.

      Он улыбается ей сахарной улыбкой, смотрит в глаза немигающим долгим взглядом, и по ее коже пробегают мурашки, а щеки непроизвольно начинают краснеть. В этот миг у нее не остается сомнений в том, что это не простой смертный. Ни один мужчина не способен так будоражить взглядом.

      – Не стоит, благодарю! – с деланным отвращением возражает она и резко меняет тему. – А как тебя зовут?

      – Здесь и сейчас я Алекс! – усмехается он. – Здесь и сейчас…

* * *

      Она видела многое и полагала, что ее сложно удивить, но волаку это удается.

      – Это гипноз? – тихим шепотом спрашивает она, когда он на ее глазах облачается в коллекционный костюм, а стоящий в двух шагах продавец этого не замечает.

      – Иллюзия, – он щелкает