Невыносимая жара. Ричард Касл

Ненавижу его, ненавижу! Что это у вас, трехсотое убийство за год? Да вам все это безразлично. – Она тяжело выдохнула, очевидно закончив.

      Хит закрыла блокнот, обошла журнальный столик и села рядом с вдовой на диван.

      – Пожалуйста, послушайте меня. Я понимаю, что «вы сейчас чувствуете.

      – Ничего вы не понимаете.

      – К сожалению, понимаю. – Она помолчала, давая Кимберли возможность осмыслить ее слова, затем продолжала: – Для меня убийства – это не цифры. Умер человек. Человек, которого вы любили. Человек, с которым вы сегодня собирались обедать. Маленький мальчик потерял отца. Кто-то несет за это ответственность. И я обещаю вам, что доведу это дело до конца.

      Кимберли несколько успокоилась – а может быть, сказывался шок; она кивнула и спросила, нельзя ли закончить с вопросами позднее.

      – Сейчас я должна идти к сыну.

      И она оставила полицейских в квартире продолжать осмотр.

      Когда Кимберли ушла, Рук заговорил:

      – Мне всегда было интересно, откуда берутся все эти Марты Стюарт[10]. Должно быть, их выводят на секретной ферме где-нибудь в Коннектикуте.

      – Спасибо, что не вмешивался, пока она тут брызгала слюной.

      Рук пожал плечами:

      – Хотел бы я сказать, что молчал из деликатности, но, вообще-то, дело было в кресле. Мужчине трудно выглядеть убедительно, сидя на шелке в цветочек. Итак, теперь, когда она ушла, могу я сообщить, что она произвела на меня неприятное впечатление?

      – Да неужели? Ничего удивительного. Она крепко припечатала представителей твоей профессии. И притом попала в самую точку.

      Хит отвернулась, чтобы скрыть веселые искорки в глазах, и направилась к балкону. Рук догнал ее.

      – Я тебя умоляю! У меня две Пулицеровские премии, и в ее уважении я не нуждаюсь.

      Хит лишь насмешливо покосилась на него.

      – Хотя могу признать, мне хотелось сказать ей, что одна кинокомпания собирается снять фильм по мотивам серии моих статей, в которых описан месяц, проведенный в подполье с чеченскими боевиками.

      – Ну, и почему ты не сказал? Твои самодовольные разглагольствования, возможно, отвлекли бы ее от мыслей о насильственной смерти мужа.

      Они вышли навстречу полуденной жаре; рубашки Таррелла и Каньеро уже промокли насквозь.

      – Что у вас тут, Тараканы?

      – Определенно не похоже на самоубийство, – отозвался Таррелл. – Во-первых, посмотри сюда: недавно содрана краска, на полу каменная крошка. Кто-то распахнул эти французские двери рывком, как будто в процессе борьбы.

      – И во-вторых, – подхватил Каньеро, – следы тянутся от дверей по… что это такое?

      – Терракотовая плитка, – подсказал Рук.

      – Точно. Отметины видны довольно хорошо, да? И заканчиваются они вот здесь. – Он остановился у балюстрады. – Вот тут-то наш дяденька и свалился вниз.

      Все четверо перегнулись через перила.

      – Ух ты! – воскликнул Рук. – Шесть этажей лететь. Это ведь шестой, да, ребята?

      – Хватит, Рук, –

10

Марта Стюарт (р. 1941) – американская бизнесвумен, телеведущая и писательница.