Венец судьбы. Бертрис Смолл

одновременно достигнув ее наивысшей точки. Обессилев от взаимного и столь желанного удовлетворения, они в объятиях друг друга провалились в глубокий крепкий сон среди цветных подушек.

      Проснувшись, Лара увидела, что Калиг безмолвно смотрит на нее. Его голубые глаза светились такой любовью, что она чувствовала себя совершенно покоренной. Небо было уже светлым, но они интуитивно чувствовали, что до рассвета еще есть время. Не обменявшись ни словом, они поднялись и, выйдя из шатра, направились к прозрачным теплым водам озера. Бледно-серое небо постепенно становилось светло-голубым, а затем и насыщенно синим. Из-за горизонта начинали показываться тонкие полосы света. Оттенки розового, золотистого, цвета персика и земляники проступали, словно акварели, на фоне проясняющегося неба. Калиг и Лара наблюдали, как показалось рубиновое солнце и на мгновение будто оросило кровью волнистые песчаные дюны пустыни.

      – Я никогда прежде не видела песка кроваво-красного цвета, – тихо произнесла Лара.

      – Это недавно появившееся и не вполне благоприятное явление, – ответил Калиг. – Мы не знаем, что оно означает.

      Лара была удивлена.

      – Но ведь принцы-тени знают все.

      Калиг рассмеялся:

      – Должно быть, я неверно выразился, любовь моя. Мы знаем, что оно предвещает пришествие зла, но мы не знаем, какого именно.

      – Это зло – мой сын Колгрим, – ответила Лара. – В этом я уверена, милорд. Я должна вернуться в Теру и выяснить, что знает мой внук Амрен. Если в Хетаре что-то происходит, Амрен в курсе событий.

      – Если только он услышал об этом, прежде чем покинул город, – сказал Калиг. – А мы из наших источников узнали, что Кадарн планирует заменить на должности посла своего дядю на брата Кадока.

      – Но почему? Ведь Амрен служил Тере на совесть, – возмутилась Лара.

      – Да, это так, но в последнее время под влиянием своей жены-хетарианки он стал брать взятки, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь. Кадарн не испытывает большого уважения к своему стареющему дяде. Он не доверяет ему, и не напрасно. Но Амрен достаточно умен для смертного, и чувствует, что доминус что-то задумал. Если у него будет шанс, то он останется в Хетаре, – стал рассказывать Калиг. – За годы, проведенные там, он очень сдружился с принцем-тенью Насимом и полностью доверяет ему. А твой внук доверяет немногим, но от Насима не скрывает ничего, тот же, в свою очередь, обо всем ставит в известность своих братьев.

      Лара кивнула.

      – Амрен как раз был в замке, когда я собиралась в путь. Если он все еще там, я поговорю с ним, милорд. Несмотря на то что ребенком его не подпускали ко мне, годы спустя он обратился ко мне за советом относительно ведения дел в Хетаре и представления интересов Теры.

      Калиг закивал в ответ:

      – Он уважает тебя. По крайней мере, так говорит Насим. Но кроме того, он еще и боится тебя, твоей магии, любовь моя. Насим позволил этому страху остаться в нем, считая, что это к лучшему.

      Лара