Слепой. Исполнение приговора. Андрей Воронин

пяти – сорока лет, русский понимало превосходно и отличалось истинно европейской рафинированной вежливостью.

      В связи с этой самой вежливостью Глебу запомнился один случай. Поскольку футбол их не интересовал («Ты что, в самом деле, забыл?» – с веселым изумлением спрашивала Ирина, и Глеб сердито огрызался: «Ничего я не забыл, просто думал… да ну, в самом деле, кому это надо?!»), они ездили на экскурсии. Во время одной из них, предпринятой в местечко под названием Жовква, они шли по узенькому, выложенному тесаным камнем тротуару. В какой-то момент, ощутив у себя за спиной постороннее присутствие, Глеб просто потянул Ирину на себя, и проехавшая мимо них на велосипеде местная тетка негромко, но внятно сказала: «Дякуй» («Спасибо»).

      Глеб Сиверов лежал на вытоптанном ковре в гостиной съемной двухкомнатной квартиры, которая стоила, как люкс в пятизвездочном отеле, и слушал, как тикают, падая в вечность, секунды. По непонятной причине процесс этот явно замедлялся, тиканье раздавалось все реже, паузы становились все длиннее. После очередного «тик» наступила тишина, длившаяся секунд двадцать, потом послышалось быстрое, будто вдогонку, «тик-тик-тик-тик», и снова стало тихо. Тогда Глеб сообразил, что это было, собственно, не «тик», а «кап»: бутылку французского вина, которую они с Ириной планировали распить на сон грядущий, и которую он поленился убрать в холодильник, разбила пуля, и звук, который слышал, лежа между стеной и креслом, агент по кличке Слепой, издавало капающее со стола на пол вино.

      Это была уже вторая пуля. Стрелок – назвать его снайпером просто не поворачивался язык – пытался достать ею Глеба в падении, но только угробил вино, изгадил скатерть, ковер и обои, а заодно испортил отпуск. И, неподвижно лежа на полу под эфемерной защитой старого мягкого кресла, Глеб про себя порадовался тому, что в свое время так основательно поработал со здешней снайперской школой. Вполне возможно, сейчас именно это спасло ему жизнь; не будь той командировки, на чердаке дома напротив мог оказаться кто-то более ловкий в обращении с винтовкой.

      Ему подумалось, что сегодняшний инцидент может иметь связь с его первым приездом во Львов, но он прогнал эту мысль: времени прошло слишком много, да и он не расклеивал по городу афиш со своим именем и подробным перечнем совершенных подвигов. И потом, если бы кто-то знал об его роли в тогдашних событиях и хотел отомстить, он сделал бы это давным-давно. Чей-нибудь осиротевший сынишка подрос и решил рассчитаться по папашиным долгам? Э, бред, чепуха, такое бывает только в кино – преимущественно, в индийском. Да и откуда ребенок мог узнать то, чего не знали взрослые, опытные дяди?

      Оцарапанный прошедшей по касательной пулей лоб саднило, кровь, щекоча кожу, стекала по щеке, потихонечку пропитывая многострадальный ковер. Глеб мимоходом пожалел, что кресло мешает стрелку на чердаке насладиться этим зрелищем: для косорукого лопуха, пытавшегося отправить Слепого к праотцам, оно послужило бы доказательством полного успеха его миссии.

      Повисшее