Придворная роза. Аманда Маккейб

от нее.

      Рука Джона скользнула вверх по ее волосам, он намотал локон себе на палец и провел им по своей щеке. Синие глаза его даже в темноте ночи ярко блестели. Селия зажмурилась и почувствовала, как вторая его рука обхватила ее за талию поверх плаща и медленно развернула, так что ее спина оказалась прижатой к его груди. И ей невыносимо захотелось уступить ему снова, чтобы не быть одной. Только ему, и никому другому.

      – Но ты не заболела? – спросил он.

      Сейчас, когда глаза ее были закрыты и Селия его не видела, а только чувствовала его пальцы на своей щеке, она ощутила вдруг странную свободу. И немного опустила свой щит.

      – Я тоже болела, – сказала она и нахмурилась, вспомнив те ужасные дни.

      Но его пальцы разгладили морщинку, возникшую между ее бровей, и снова рука опустилась на ее талию.

      – У меня тоже была лихорадка, я мало что помню о своей болезни. Только кошмары и сильный обжигающий жар и жажду, которую никак не удавалось утолить. Помню, как мне хотели отрезать волосы, но я не дала.

      – Слава богу, – пробормотал Джон, и ей показалось, что он на миг прижался губами к ее голове. – Отрезать такие волосы – это преступление.

      – Я была единственная из наших, кто не умер от этой болезни.

      – Это потому что ты – самая упрямая из всех, кого я знаю. Тебя и сам дьявол не затащит в ад. – Он проговорил это с гневом и горечью.

      – Но он пытался, – горько усмехнулась Селия.

      Джон прижал ладонь к ее волосам:

      – А когда ты выздоровела, узнала, что твой муж умер?

      – Да.

      – Что ты стала делать?

      И Селия, к своему изумлению, сказала правду:

      – Я встала на колени в часовне и поблагодарила Бога… или дьявола, кто бы ни забрал его, за свое счастливое избавление.

      Джон внезапно сжал ее плечи и снова повернул к себе. Она открыла глаза и увидела перед собой его лицо, охваченное яростью, неприкрытое лаком светского воспитания.

      Селия испуганно отпрянула, но его хватка тут же ослабла, и лицо вновь стало невозмутимым. Он медленно привлек ее к себе и обхватил теплыми ладонями ее голову.

      – Зачем ты вышла за него? – выговорил он. – Ведь твои родители не могли тебя заставить…

      Она яростно затрясла головой и плотнее прижалась лицом к его груди, к мягкой льняной рубашке, стиснула в пальцах складки ткани, глубоко вдохнула его запах.

      – У меня не было выбора, как и у родителей. После того как ты… исчез… – Она перевела дыхание и с силой сжала ладони в кулаки. – Ты и сам знаешь, что случилось у нас в семье. Это все знают.

      Она почувствовала, как напряглись его мышцы. Он замер:

      – Твой брат?..

      Да. Ее брат. Бедный глупый Вилли оказался вовлеченным в дела, в которых ничего не смыслил.

      – Он стал изменником. Принял участие в католическом заговоре с целью свергнуть королеву.

      Очень странно, ведь ее семья никогда не отличалась набожностью и не слишком ревностно посещала еженедельные службы протестантской церкви. Брат вообще не выказывал интереса