Женитьба Стратонова, или Сентиментальное путешествие невесты к жениху (сборник). Георгий Вайнер

и этот миг накоротко замкнет, сожжет и навсегда выключит всю мою прежнюю жизнь, пускай глупую и никчемную, но все-таки обычную, простую, вместе со всеми. Ту жизнь, которую я ненавидел, которой тяготился и убежал от нее, чтобы сейчас острее всего на свете захотеть вернуться в эту обычную, скучную жизнь.

      Но таксист ничего не понял. Он устало улыбнулся и сказал:

      – Намотался я чего-то сегодня. Как-никак двадцать восьмая ездка за день. Хотел домой заскочить часиков в семь – пообедать, да вот засуетился и не успел. Есть очень охота…

      И засмеялся. И ни одной горошины не упало. Он протянул руку к счетчику, но я придвинулся к нему и быстро сказал:

      – Постой!

      Таксист повернулся ко мне, и я навсегда запомнил его удивленные глаза. Потому что в следующий момент я увидел, как Альбинас наклонился вперед и взмахнул рукой и в ней тускло и равнодушно блеснуло лезвие ножа…

      2. КОНСТАНТИН ПОПОВ

      – Сейчас налево, – сказал парень с заднего сиденья. Он все больше помалкивал и слушал, о чем мы болтали со вторым. Иногда только наклонится вперед, подбородок положит на спинку моего сиденья, и смотрит, и молчит. Серьезный парень. Сказал, что шоферские права получить хочет. Эх, шоферы, на «кирпич» поворачивают. Я засмеялся:

      – Да что ты, друг! Здесь же «кирпич» – проезд закрыт. Объедем через следующий квартал.

      Парень помолчал застенчиво и сказал:

      – Тогда давай направо…

      Это он зря, конечно, смутился. Дорожные знаки, они хоть и единые, но в новых местах даже опытный шофер, пока оглядится, пять раз нарушит. А ребята – приезжие, эти места плохо знают. Вот тебе, пожалуйста: позавчера он здесь ездил, а сегодня уже перегородили улицу. От досады я даже ругнулся. Это же надо, чушь какая – снова перегородили. Сначала для теплосети копают траншею, трубу проложили – заасфальтировали. Потом газовики приходят, все раскопают, опять в мостовой ковыряются, снова асфальтируют. Потом телефон, потом водопровод – и все без конца. Хозяева! А это же не только в езде помехи, это же ведь денег стоит, и каких! Вон, пока лагерь пионерский построили, сколько мы там навкалывались. А ведь за один такой дурацкий ремонт улицы можно, наверное, целый лагерь соорудить.

      Я остановил машину и сказал ребятам, что схожу посмотрю, можно ли там дальше проехать. Тот парень, что сидел сзади, хотел расплатиться и выйти здесь. А второй, рядом со мной который, не захотел:

      – Нет, поедем дальше. Устал я.

      Он, видать, и впрямь устал. Забавный он паренек. Всю дорогу мы с ним весело трепались, рассказал мне массу всякой чепуховины. Ну а я ему про Москву рассказывал, про улицы, про дома, которые знаю. А знаю я их много. Все-таки шесть лет открутить баранку в такси – это тебе не шуточки шутить. Гидом мог бы работать. Вот беда только – картавых в гиды, наверное, не берут.

      Я вышел из машины и удивился, какая нынче ночь тихая, теплая. Улица была темная, далеко высвеченная белыми столбами фар, и по бокам дремали старые липы, и небо густо, ярко вызвездило, прямо по-южному.