Личное дело сыщика. Николай Леонов

самовара кипятка, взял стоящий на подносе чайничек, налил заварки. Непроизвольно получился очень крепкий напиток. Вот так всю жизнь: непроизвольно у нас получаются дети, а потом мы их непроизвольно выпускаем из-под собственной опеки.

      – Это Бардин, – пробурчал в трубку чин, – Орлов, у тебя есть какой-нибудь сыскарь поприличнее?

* * *

      Вербицкий сидел на диване и смотрел новости, когда в дверь позвонили.

      На пороге стоял уверенный в себе мужчина. Вряд ли старше его и вряд ли младше. Он был одного роста с Вербицким, только взгляд немного посуровее будет. Интеллекта на лице вряд ли больше. Здесь Евгений Борисович себя переоценивал, но это простительно.

      – Проходите, – пригласил хозяин.

      – Спасибо, – поблагодарил Гуров, отмечая метраж коридора и высоту потолков.

      – Вербицкий Евгений Борисович, – представился специалист по торговым делам и протянул руку.

      Гуров ответил тем же, после чего получил первую «оплеуху»:

      – Петр Николаевич отзывался о вас с хорошей стороны.

      Упоминание о заместителе министра должно было подстегнуть полковника.

      – Я не волшебник, но не надо размазывать кашу по тарелке, давайте перейдем сразу к делу, – раздраженно сказал Гуров, следуя за Вербицким.

      Полковник не стал делать акцент на том, что замминистра о нем, может, и слышал, но вряд ли стал бы давать какие-нибудь рекомендации. Ладно, он сюда пришел не ловить на слове, а помочь. Просили. Настоятельно.

      Вербицкий выключил телевизор и с легким вздохом предложил Гурову сесть в черное кожаное кресло, сам он опустился в точно такое же, стоящее напротив.

      Гуров предпочел стул, не желая утопать в горе мякоти. Ему предстояло работать, а не расслабляться.

      – У меня пропала дочь, – Вербицкий закрыл на мгновение глаза.

      Он сказал это точно так же, как обычно маленькие дети сообщают своим мамам или бабушкам, что они обкакались. Интонация пораженческая и в то же время подчеркивающая неизбежность происшедшего.

      В отличие от обделавшихся детей Вербицкий был отнюдь не беспомощен, но говорил точно так же. Оправдывался за то, чего не должен был допускать.

      – Как ее зовут?

      – Анна Евгеньевна Вербицкая.

      – Сколько ей лет? – Гуров открыл блокнот.

      – Двадцать.

      – Когда вы видели ее в последний раз?

      Услышав, что уже прошло более шести недель, Гуров сделал верный вывод:

      – Она с вами не живет?

      – Да.

      – Какой адрес?

      – Понимаете, – замялся Вербицкий, – она очень самостоятельный человек.

      – Я бы позволил себе сказать: «слишком самостоятельный», – не стесняясь, сердито выдал Гуров.

      Ему предстояло искать по всему миру девку или то, что от нее осталось, имея зазор в полтора месяца.

      – Вы живете с матерью Анны?

      – Ну разумеется. Просто сейчас жена в театре.

      – А она что, не волнуется насчет дочери?

      Вербицкий промолчал.

      – Извините, я не могу быть тактичным. В таком деле важны все детали. У