Санаторий имени Ленина. Нина Стожкова

публикация»? На дне озера? – спросила Инесса, уставившись на Лину внезапно протрезвевшим взглядом. – Советую вам, дорогая Ангелина Викторовна, не лезть в чужие тайны. Вы же не хотите, чтобы рано утром грибники нашли вас на лесной опушке без признаков жизни или рыбаки увидели с моста над речкой Черепеть ваше бездыханное тело, лежащее на мели?

      – Неужели все так серьезно? – не поверила Лина. – То, что вы мне только что рассказали, – дела давно минувших дней, никому не интересный «нафталин». Да и где в то время борделей не было? Впрочем, как и объявлений про них. Обычное дело. К тому же после девяностых столько воды утекло…

      – Не скажите! – лукаво прищурился Михалыч. Он опрокинул вторую стопку и смачно закусил сочным желтым помидором и хрустким огурчиком, явно из домашней теплички. – Если бы дело обстояло так, как вы говорите, то заезжий журналист пил бы сейчас в санатории минеральную водичку и отплясывал твист на танцплощадке, а не лежал бы в тульском морге. Кстати сказать, советую вам сходить вечером на танцы. Там весело! Диск-жокей Митяй зажигает. Уверен, на танцах все дурные мысли из вашей головы тут же перейдут в ноги и вскоре улетучатся, как и все ваши хвори.

      Лина задумалась. Из вежливости она закусила водку местным кислым яблочком, наскоро распрощалась с завклубом и с баянистом и побрела на Аллею писателей, чтобы собраться с мыслями.

      «Кто-то в санатории прознал, что Алексей Артюхов в одиночку отправился на озеро, и этот кто-то явно дал команду местным бандитам. Хорошо бы выяснить, с кем он общался здесь помимо Кима», – подумала Лина. Взгляд ее случайно упал на гипсовый бюст Шиллера, покрытый все той же серебристой краской.

      «Дорогой Фридрих, ты когда-то написал пьесу “Разбойники”, – мысленно обратилась она к немецкому классику, – помоги мне, пожалуйста, отыскать и разоблачить местных разбойников, по сравнению с которыми твои герои – третьестепенные артисты в черных бархатных накидках и с картонными мечами, нанятые играть на дне рождения у доверчивого дошкольника».

      Солнце упало на лицо Шиллера, и Лине показалось, что писатель в ответ слегка кивнул.

      Танцы до упаду

      После ужина, когда начало смеркаться, в парке санатория разлилась вечерняя истома. Отдыхающие потихоньку готовились к самому важному событию уходящего дня. Над аллеями парка витала и нежно трогала сердца романтическая музыка. Под звездным небом пели уже не мастера советской эстрады, как бывало днем, а звезды Сан-Ремо и французские шансонье. Их голоса волновали и обещали что-то необъяснимо приятное.

      Дискотека была назначена на двадцать один час, когда окончательно стемнеет. Лина поглядывала по сторонам и не уставала удивляться. Обитатели санатория, средний возраст которых был 60+, стали к вечеру не по возрасту легкомысленными, даже походка у многих изменилась. Улыбки, смешки, шепотки, веселая суета носились в воздухе и обещали отдыхающим что-то необычайно радостное и приятное. Через полчаса по аллеям стали дефилировать солидные