Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников. Леонид Резников

что вы решили? – переспросил Махсум.

      – Сегодня вечером заберете коней в ущелье.

      – Оседланных, – осторожно добавил Ахмед.

      – Да-да, оседланных! – щека Мансура нервно дернулась. – Что-нибудь еще?

      – Этого вполне достаточно. Вы деловой человек, Мансур-ако, – Махсум позволил себе скупую улыбку. – С вами приятно иметь дело.

      – А то! – гордо приосанился Мансур. – Все, свободны!

      Махсум с Ахмедом заспешили к дверям, а Мансур, взявшись за принесенные ему перо с бумагой, задумался, скребя остро отточенным кончиком пера затылок:

      – И все-таки я так и не понял, при чем здесь я?..

      Новый топор Али-баба так и не купил – хотел, конечно, но все было как-то недосуг. То новую лежанку матери надо было справить, то казан, служивший тридцать лет верой и правдой, неожиданно прохудился, то забор нужно подлатать да веранду на крыше дома устроить, то у лопоухого корм раньше времени закончился. Дел, в общем, было невпроворот, и, чем дальше, тем больше. И вот же удивительное дело: не было денег – ничего нужно не было, а как завелись, так сразу понадобилось и то, и другое, и третье. Ну, прямо-таки, напасть какая-то! Али-баба только и успевал, что развязывать и завязывать мешок с золотом, монеты в котором убывали с пугающей быстротой…

      – Али-баба, сынок! – окликнула его мать, входя в дом. – Мне нужно немного денег.

      – О, мама! Зачем на этот раз? – у Али-бабы в последнее время появилась странная привычка чесаться, когда речь в очередной раз заходила о деньгах. Вот и сейчас, лишь прозвучало знакомое «немного денег», на несчастного Али-бабу тут же напала жестокая чесотка.

      – Я платье на рынке присмотрела, хорошее, крепкое, надолго хватит, – повела насурьмленной бровью мать. – Да и сундук для вещей надо бы купить.

      – Два, – хмуро отозвался Али-баба, скребя шею и руки ногтями.

      – Платья? – обрадовалась старушка щедрости сына, но, как оказалось, слишком рано.

      – Сундука два. А лучше три. В один ваши вещи – увы! – не поместятся. Знаете, мама, вам впору уже лавку одежды открывать или модный дом, столько вы этих тряпок за неделю накупили.

      – Ой-ей, какой ты стал жадный, сынок, – удрученно покачала головой мать. – Родной матери…

      – Я не жадный. Я экономный, – огрызнулся Али-баба. – Прошло всего две недели, а уж полмешка нет. А вы не подумали, что мы будем делать, когда все золото закончится?

      – А чего думать-то? – махнула ручкой старушка. – Пойдешь в свою пещеру и еще один мешок возьмешь.

      – Да вы в своем уме?! – Али-баба от подобного заявления аж подпрыгнул на месте словно ужаленный.

      – А что такого? – наивно похлопала глазами мать. – Если этот твой дух такой добрый, то чего не дал сразу два мешка, а всучил тебе всего один?

      – Он предлагал, – растерялся Али-баба, – но я отказался. Жадность – великий грех, мама.

      – Глупый ты у меня еще, – обреченно вздохнула старушка, махнув сухонькой ручкой. – Кто ж отказывается, когда дают. Дураком быть – вот великий грех. Брал бы