Дневник студентки МГУ, или Гуманитарии делят на ноль. Анастасия Сергеевна Грязнова

комнаты 1113-2 в полное распоряжение Кати. Я уверена, что наша «французская мадам» втайне мечтает захватить 1113-2 в свою полную собственность. Как в 1918 г. Франция хотела оттяпать Эльзас и Лотарингию у Германии. И…и… на мой взгляд, ждать ей осталось совсем недолго.

      – Сегодня мы можем собраться у меня.

      Мы сидели в буфете. Столики все были заняты. Кое-где они даже превратились в сороконожки, обсыпанные стульями.

      У каждой из нас была еще впереди пятая пара: у меня второй язык – испанский, у Кати спецкурс по видам политического лидерства, у Жени – диктатуры Латинской Америки.

      – Галя опять в Митино? – спросила я, смотря, как Женька неряшливо перевязала себе волосы и пальцами отщипывала на голове легкие петухи. Она не любила ходить прилизанной.

      Катя кивнула.

      – Жень, ты можешь остаться с ночевкой, только нужно достать студак.

      – Мне дадут отдельную кровать? – достигнув желаемой укладки, неугомонная Женька принялась за лимон, который пыталась достать со дна бумажного стаканчика.

      – Иначе я бы тебе не предлагала.

      Катя перекинула идеально расчесанный хвост вперед и снисходительно улыбнулась.

      Женька не любила спать с кем-то на одной кровати. Она говорила, что тогда совершенно не высыпается. И что ей необходимо личное пространство. Для меня это была дикость. Если ты живешь в общаге, ты должен привыкнуть, что у тебя много общего. Общий холодильник на блок. Общая техника. Общая посуда. Иногда даже общая еда. Женька этого вообще не понимала. Она не представляла, как можно жить в общаге. «Вот ты придешь, а на твоей кровати может кто-то спать. Или из твоей кружки гость твоей соседки попил чай. А еще вы ходите перед всеми ненакрашенными, в домашних леггинсах и старых кофтах. А если тебе плохо? Хочется поплакать или просто побыть одной? Здесь даже невозможно запереться. Твоя жизнь, как на ладони. Как в реалити-шоу».

      В этом была своя доля правды, но мы с Катей к этому привыкли. Если хотели побыть одни – уходили курить на балкон или гулять возле общажных прудов. Иногда Катя приходила ко мне, и я ее ни о чем не спрашивала. Делала крепкий жасминовый чай, давала теплый шерстяной плед, включала грустную французскую музыку и знала, что Катя мне благодарна. Катя не любила делиться своими проблемами, ей было легче переваривать все самой – в отличие от Жени, которую, если что-то волновало, жгло рассказать об этом почти каждому.

      – Так что, дамы? – в стиле «так какой ваш окончательный ответ» в игре «Кто хочет стать миллионером?» поинтересовалась Катя.

      – Я за! У меня даже бутылочка вина осталась, если ее Алиска втихаря не выпила, – мгновенно отреагировала я.

      – Женя?– Катя уставилась на Женьку, все еще пытающуюся ложкой подцепить кусочек лимона.

      Женя в таких вещах всегда была слабым звеном, потому что ее тянуло домой, и за нее очень волновался папа. Но в этот раз ее метания ограничились лишь считанными секундами.

      – В деле. Что тащить? – выпалила Женька.

      – Какое у нас вино? Красное? Тогда принесите маслины и что-то из