Участковый. От стажера до ведьмы. Галина Гончарова

«брежневка».

      Пять этажей, серые прямоугольники бетонных плит, плоская крыша. Подъезд, стены, окрашенные в зеленый цвет, третий этаж.

      Дверь, в которую позвонил Иван Петрович, отличалась от остальных, как Золушка от своих сестер. Фанерная, старая, поставленная во времена коммунизма, когда, как известно, в стране воров не было. И все друг другу доверяли, ага.

      Точнее, знали, что лезть бессмысленно, все равно ничего ценного не найдут.

      Иван Петрович вздохнул, поправил фуражку и нажал на кнопку звонка.

      Такого же старого, как и дверь.

      Долго ждать не пришлось, дверь распахнулась сразу же, едва не треснув участкового по носу, и на лестничную клетку вылетело – оно.

      Выглядело это оно как седая женщина преклонных лет, невысокая и полноватая. Но визжала так, что Ирина тут же заподозрила в ней потомка гарпий. Вдруг они из древней Греции мигрировали и размножились? Потомство оставили?

      Вот, и пальцы с когтями… то есть ногтями метровой длины… Она хоть не плотоядная? Какая ж чушь лезет в голову!

      – Наконец-то!! Часа не прошло!!

      – Здравствуйте, Марина Ивановна.

      – Чего – здравствуйте! А это еще что такое?

      – Стажер наш, – вежливо ответил Иван Петрович. – Так что у вас случилось?

      – А вы не слышите?

      Нет, ничего Ирина не слышала. И подозревала, что за визгом этой мадам можно и вовек ничего не услышать. Оглохнешь…

      Наконец они оказались в квартире, прислушались…

      Примерно через пятнадцать минут послышался робкий стук. Кажется, кто-то пытался заколачивать гвозди. Очень деликатно.

      – Вот!! Прямо же по голове бьют!!

      Иван Петрович вздохнул, покивал и попрощался с хозяйкой.

      Не сразу, конечно.

      Пришлось узнать все, что она думает о правительстве, о каждом из министров в частности, о полиции в целом и лично об Иване Петровиче.

      Про стажера и говорить не приходится.

      Ирина поняла – вот из-за таких, как все вышеперечисленные, океаны забиваются пластиком, а бактерии дохнут на подлете. Страдает экология, ботаника, зоология, а уж что происходит с экономикой и с политикой, вовсе подумать страшно. А приходится…

      Обо всем приходится думать мадам Глинской. Ибо – некому больше, некому! Не тем правительство занято! Вот она бы…

      Но все кончается. Так что они поднялись в квартиру этажом выше и позвонили. Уже во вполне приличную металлическую дверь.

      Им открыл мужчина лет сорока пяти.

      – Иван Петрович, здравствуйте.

      – Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.

      – Опять?

      Иван Петрович пожал плечами. А что поделать? Да, опять, да, снова, да, нет выбора.

      – Что в этот раз?

      – Дмитрий Сергеевич, да было бы что…

      – Это – да, – согласился мужчина. – Я уж квартиру продавать собираюсь.

      Иван Петрович вздохнул.

      – Я вас понимаю.

      – Куплю подальше отсюда. А то с такой в одном подъезде жить – это сразу помереть можно. Может, вам чая предложить? Хотите?

      – Да нет, спасибо. Покупателя-то уже нашли?

      – Да, – лицо Дмитрия Сергеевича озарилось воистину