Странник. Наталья Резанова

появился невысокий человек в черном, подбитом мехом плаще – сам Генрих Визе. Два здоровенных парня возвышались за его спиной. Рядом стоял монах-цистерианец. Визе был крепок, плотен, кривоног, одет в теплый тяжелый кафтан. Редкие темные волосы прикрывала черная скуфейка. У него было круглое широкое лицо с коротким, будто обрубленным, носом. У пояса его висел длинный меч, а на среднем пальце правой руки был надет массивный перстень с изображением солнца – знак рыцарей Святого Маврикия.

      – Жив еще? – спросил он осипшим от ветра, но не лишенным приятности голосом.

      Конокрада подняли и поставили на колени. Его лицо было разбито до такой степени, что невозможно было разобрать черт. Из носа и ушей текла кровь.

      – Ну? – спросил Визе.

      – Поймали у коновязи, – сказал широкоплечий в меховой шапке. – Троих уже отвязал.

      «Я могу ударить его ножом, – думала Адриана, – тогда осаде конец… и мне тоже. Один удар – и…»

      – Стали бить, а потом… словом, что твоя милость прикажет…

      «…но телохранители? А если не конец? Если они не уйдут… и никто не дойдет к Аскелу?» Под тканью кафтана проступал заметный живот… один удар, только один удар… нет, не за этим меня послали…»

      – Посадить его на кол, – сказал Визе.

      – А тот… с вечера шевелился вроде… или прикажешь добить?

      – Если жив – оставь так. А этого – рядом.

      Конокрад завыл неожиданно тонким голосом, его подхватили и поволокли. Адриана проводила его взглядом. Внезапно она вновь услышала голос Визе:

      – Эй, ты, рыжий! Что-то я раньше тебя здесь не видел!

      Она обернулась, холодея. Сомнений не было – комтур обращался к ней.

      – Я конюх, – произнесла она хриплым, однако ровным голосом, – новый конюх брата Альбрехта (от пленных она знала, что такой рыцарь есть). Он, как услышал про покражу, прислал узнать.

      Голубые глаза Визе все так же смотрели в ее лицо. «Если он заподозрит, я зарежу его», – отчетливо подумала Адриана. А Визе все смотрел. У него была отличная память, он гордился тем, что знает в лицо большинство своих солдат. И сейчас он просто запоминал клок рыжих волос, свесившийся на нос, ободранные руки (он и это заметил), острые карие глаза.

      – Конюх, – пробормотал он, – ну, ступай отсюда… – Повернулся и тяжело зашагал назад. Большинство солдат тоже двинулось с места – посмотреть на казнь.

      Адриана осталась стоять. Она еле держалась на ногах. Отдышавшись, она подняла голову и увидела, что край неба посветлел.

      Рано утром из лагеря выехал небольшой обоз – трое саней, с десяток всадников и пешая обслуга. Они двигались на запад, навстречу отряду божьего брата Мутана, известного знатока осадных машин. В одной из повозок поместилась Адриана. Все произошло само собой. Еще в лагере, пока она раздумывала, как ей сюда попасть, какой-то стоящий у коновязи мужичонка стал громко жаловаться, что с вечера ушиб руку и она вся болит и распухла. Адриана, используя приобретенные по время осады познания, вывихнутую