Зверобой. Джеймс Купер

его тем больше, что никогда прежде подобная мысль не приходила ему в голову. Он решил немедленно объясниться с Гэрри. Отличительною, лучшею чертою его грубой натуры, подавленной странными привычками и диким образом жизни, было идти прямо к цели и в речах, и в поступках. Подойдя к молодым людям, он сказал, что пришел сменить Зверобоя, и, взяв весло, попросил Бумпо занять место рулевого на задней части парома. Гуттер и Генрих Марч остались наедине.

      С появлением Зверобоя Гэтти исчезла, и молодой охотник остался один. Через несколько минут вышла из каюты Юдифь. В ее блестящих глазах, устремленных на молодого человека, выражалось неподдельное участие, которое без труда при ясном свете луны заметил бы и поверхностный наблюдатель. Волосы ее густыми прядями падали на плечи, и выразительное лицо казалось в этот час еще прекраснее.

      – Я едва не умерла со смеху, Зверобой, когда этот индеец бултыхнулся в реку, – внезапно с кокетливым видом начала красавица. – Этот дикарь расписан недурно. Любопытно бы знать, слинял ли он на дне Сосквеганны или нет?

      – Ваше счастье, Юдифь, что вы уцелели от пули этого индейца. Вам не следовало выходить из каюты, и ваша необдуманная смелость могла иметь печальные последствия.

      – Зачем же вы бросились за мною, любезный Зверобой? Ведь и вам грозила такая же опасность.

      – Мужчина обязан спасать женщину везде и всегда: это его обязанность, которую понимают и минги.

      – Вы больше делаете, чем говорите, Зверобой, – отвечала Юдифь, усаживаясь возле того места, где он стоял, управляя рулем. – Надеюсь, мы с вами скоро подружимся. Генрих Марч говорит очень бойко, но когда нужно действовать, он не выполняет своих слов.

      – Марч ваш старый друг, Юдифь, и вам не следует дурно отзываться об отсутствующем друге.

      – Генрих Марч, я полагаю, никого не обрадует своею дружбой. Молчите или поддакивайте, когда он говорит, – и он весь к вашим услугам. Если же вы ему противоречите, тогда злословие и бешенство его не знают никаких пределов. Нет, Зверобой, я не могу любить человека с характером Генриха Марча. С своей стороны и он, я уверена, таких же мыслей обо мне. Вы это, конечно, знаете, если он говорил с вами.

      – Марч по обыкновению высказывает все, что у него на языке, не давая пощады ни друзьям, ни врагам. Это, конечно, зависит от необдуманности и чрезмерной пылкости его характера.

      – Я убеждена, что язык Марча работает вдоволь, как только речь заходит о Юдифи Гуттер и ее сестре, – сказала она презрительным тоном. – Репутация молодых девушек – забавный предмет для известных людей, которые, однако, не осмелились бы разинуть рта, если бы у этих девушек был брат или близкий родственник. Так и быть. Пусть Генрих Марч издевается над нами сколько угодно: рано или поздно он раскается. Даю в том честное слово.

      – Вы слишком преувеличиваете, Юдифь. Гэрри никогда ни одного слова не говорил о вашей сестре, и…

      – Понимаю! – с живостью вскричала Юдифь. – Его змеиный язычок потешается только надо мной одной. Бедная Гэтти ниже или выше его клеветы и злости.

      – Не скрою, – продолжал Бумпо, – мой товарищ