Крошка-месть. Светлана Алешина

зачем так?

      Он сказал это тихо, как бы с укоризной.

      Римме стало еще веселее.

      – Ладно, Прохоров, давай прощаться. Целоваться с тобой я не буду – я и так слишком напряглась за предыдущий год, изображая сумасшедшую страсть к тебе! Пока!

      Она поднялась со стула и пошла к выходу.

      Мужчины в светлом плаще уже не было.

      Она огляделась вокруг и недоуменно пожала плечами.

      Странно все-таки, как будто этот мужчина и впрямь был призраком прохоровского прошлого! А уж в том, что у Прохорова прошлое было темным, Римма теперь не сомневалась!

      Глава 2

      В отличие от нашего «ценного приобретения» Даши, которая любила появиться утром и тут же исчезнуть, второе «ценное приобретение» любило появляться, когда ей «боженьки» на душу положат. И, появившись, она не спешила исчезнуть, делая вид, что грязи после ее предыдущего визита к нам наросло столько, что «боженьки ж мои»!

      Сейчас Таисья Владимировна мужественно сражалась с маленькой пылинкой, невесть как сохранившейся после ее последнего марш-броска. Так как Таисья Владимировна была особой далеко не молчаливой, все мои потуги сосредоточиться на Крашинском были жалки и ни к чему не приводили.

      В глубокой тоске я поглядывала на часы, которые показывали уже половину двенадцатого, потом на дверь, в тщетной надежде увидеть моего босса, но увы!

      – Так Маринке-то чего! – рассказывала Таисья Владимировна, остервенело вытирая тряпкой стеллаж. – Маринка на своих яйцах триста в сутки может получить!

      Перед моими глазами тут же всплыл образ неизвестной мне счастливицы Маринки, восседающей на корзинке подобием курицы.

      – А я тут у вас…

      Таисья Владимировна махнула горестно тряпкой, и часть пыли немедленно осела на моем лице. То есть мне так показалось. Вера в предлагаемые обстоятельства во мне всегда была сильна, и я немедленно чихнула.

      Та-ак… Крашинский.

      Я снова попыталась сосредоточиться на несчастном бизнесмене, у которого воровали деньги его сотрудники, вернее – сотрудница, а еще вернее – его любовница, и подумала, что надо бы посоветовать ему взять в любовницы Маринку, имеющую по триста в сутки, сидя себе безмятежно, как курица, на яйцах.

      – Саш, да ты меня не слушаешь! – обиженно вскрикнула Таисья Владимировна.

      – Слушаю, – попыталась уверить ее я.

      – Нет, ты уткнулась в этот свой монитор и не слушаешь!

      – Господи, да мне работать надо! – вскипела я. – Я стараюсь, как Юлий Цезарь, и вас слушать, и работу делать, только и всего…

      – Работай, работай, – немедленно оскорбилась Таисья Владимировна и засопела в гордом молчании. Правда, мужества продолжать играть в молчанку ей надолго не хватило, и она через пятнадцать минут снова открыла рот: – Вот ты тут сидишь, засыхаешь на своей работе, а Лиза с Андреем Петровичем с утра звонили, что не придут!

      – Как это? – вскинулась я.

      Ничего себе! Попробовала бы я не прийти!

      – Тебе Даша ничего не сказала?

      Я