Двухгодичник. Сказки про Красную армию. Евгений Поляков

мяса и масла до сыра и колбасы. Конечно, кавьяра и фуагры там не водилось, но когда в нашем магазине на прилавке пылились только пирамиды консервов «Мясо нутрии», автолавка была признаком принадлежности к другому миру. Промтоварная автолавка отмечалась у нас, по-моему, раз в месяц. Помню, в один из таких заездов на втором году моей службы я справил своей жене две пары австрийских сапог по сто двадцать руб. каждая. Значит, денежки у меня тогда водились (где же они теперь?). Ведь ежели сто двадцать помножить на два, то получается двести сорок, а коли их вычесть из двухсот пятидесяти (моей зарплаты), то получится десять рубчиков на весь оставшийся месяц. Единственное, что не удалось решить СССР, даже в отношении любимой своей армии, так это квартирный вопрос.

      Проклятый квартирный вопрос – скольким людям (и не только москвичам) он жизнь испортил. Офицеры не были выше этой проблемы. И это была не только частная проблема двухгодичника, который непонятно кому и нужен-то. Мой командир тоже мыкался и по съемным квартирам и жил в бесхозном заброшенном доме, который потом передал мне по наследству (пока реальная его хозяйка не появилась). Ну ладно, давайте про себя, любимого, расскажем.

      Приехав в п. г. т., я сначала остановился в гостинице, и хоть номер был не single, приходилось мне платить за оный что-то от двух до трех своих кровных рубликов в сутки. Оплата жилья на постоянном месте дислокации в обязанности Министерства обороны не входила. Даже горничная в гостинице посоветовала мне хату искать. Второе пристанище с помощью вездесущего старшины нашлось достаточно быстро. Но как нашлось, так и потерялось. Тамошняя хозяйка пыталась кормить меня как на убой и очень огорчалась, когда я, с трудом съев половину очень вместительной тарелки действительно восхитительного борща, ко второму уже и притронуться не мог. Это так опечаливало мою квартиродательницу, что, некоторое время повсхлипывав: «Ну что же дитына така – и не исты ничого», – она таки и отказала мне в своем временном пристанище. Может, она ждала еще каких-то форм оплаты, кроме денег, но официальная ее версия была, что мне якобы ее стряпня не нравится, хотя я и неоднократно уверял ее в обратном. Потом была опять гостиница. Затем я договорился с командиром, что буду жить в канцелярии роты, – там койка солдатская стояла. Далее, когда командир съехал из заброшенного дома, то передал мне ключи от него. Помню, как-то, вернувшись с ночного дежурства, я обнаружил на подушке огроменный кусок штукатурки, упавшей, видимо, в мое отсутствие, убить этот шматок, может быть, и не убил бы, но дураком легко бы сделал (хотя некоторые и так меня таковым считали, раз уж я в армию пошел служить). После заброшенного дома были еще две хозяйки. А там, слава богу, и два года долга Родине закончились.

      Ну что ж, основное место действия как-то описано, декорации худо-бедненько расставлены. Остальное по – месту и в рабочем порядке.

      Патрули

      Память за два года службы сохранила три эпизода, когда мои пути пересекались с патрулями.