Авария Джорджа Гарриса (сборник). Александр Насибов

Джавадов и Кент подсели к столу.

      – Третий раз сегодня, – заметил сержант. – А говорит: надо держаться. Сердце, как у льва!

      – Сердце, – с досадой ответил Беляев. – Еще день-два, и лопнет к чертям это сердце!

      – Быть может, и не следовало затевать истории с побегом? – задумчиво проговорил Буйкис.

      Беляев поднял голову, злобно усмехнулся.

      – Конечно, надо было вести себя, как бараны на бойне, и по мере сил работать на этих извергов!

      – Не о себе говорю, – обиженно поджал губы профессор. – Я что? Я свое прожил и, если хотите знать, хорошо, с пользой для общества! А вот вы – молодые! Жалко же…

      Пономаренко застонал.

      – Воды ему надо, – сказал Кент.

      – Воды, – усмехнулся Джавадов. – Где возьмешь воду?

      Пилот снова застонал – мучительнее, громче.

      – Доктор, – позвал Кент, – подойдите к нему.

      – Оставьте, – махнул рукой Беляев, – пусть хоть умрет спокойно!

      Джавадов одним скачком оказался подле Беляева, схватил его за грудь. Страшен был Джавадов в эту минуту. Но хирург не испугался.

      – Пустите, – равнодушно проговорил он. – Пустите… ну! Разве врач я теперь? Он умирает от жажды. Прибавьте, что все эти месяцы ваш командир так и не смог оправиться от ранения. Да еще эти побои…

      Пономаренко затих. Кент оставил его и подсел к столу, где собрались остальные. Лагерники стали обсуждать создавшееся положение. Буйкис считал весьма странным поведение охраны лагеря, забывшей об обитателях карцера.

      – И ничего странного, – возразил Беляев. – Немцы удрали, видимо, получив сведения, что неприятель близок. В суматохе забыли о нас. А это собачье болото в стороне от всяких дорог. Поди сыщи в нем лагерь! До того, как его обнаружат, мы сто раз умрем с голода и жажды.

      – Нет! – воскликнул Джавадов и приложил руку к груди. – Сердце чует, что освободят нас!

      – Да, придет свобода! – вскричал Буйкис. – И мы снова станем людьми, которые могут делать все, что хотят. – Он взволнованно зашагал по подвалу. – Знаете, я начал перед самой войной такую важную работу!.. Интересно, удалось ли жене сохранить мои записи, библиотеку…

      Беляев насмешливо посмотрел на него.

      – Записи… библиотеку… Вы уверены, что ваша жена цела, а дом не сравнен с землей?

      Буйкис схватился за сердце.

      – Зачем болтаете? – угрюмо сказал Джавадов. – Старика расстроили. Его поддерживать надо, а вы…

      – Оставьте меня в покое! – вспыхнул Беляев.

      – Это вы никому не даете покоя! Мужчиной надо быть. Стыдно!

      Беляев поднялся, хотел что-то сказать, но не смог и тяжело рухнул на место, Буйкис подвел его к нарам и уложил.

      – Бедняга, – сказал он. – Ему совсем плохо. Не понимает, что говорит.

      – Не понимает? – нахмурил брови Джавадов. – Очень хорошо все понимает!

      – Вы несправедливы, сержант… Разве он виноват?.. А вам, мой друг, советую крепко держать себя в руках. Сейчас, милый мой друг, такое время…

      Буйкис не договорил,