В пекло по собственной воле (сборник). Светлана Алешина

потому, что на борту самолета оказались раненые и погибшие. К тому же погода испортилась настолько, что стало понятно – начинается шторм. «Посейдон» мотало на двух штормовых якорях, которыми он закрепился над самолетом, и грозило просто перевернуть, так как бортовая качка усилилась настолько, что судно едва не черпало каспийской воды.

      Спустить аппарат в воду оказалось серьезной проблемой. Мы все прекрасно понимали, что, едва его освободят от крепежа, которым он намертво был принайтован к палубе «Посейдона», он просто скатится за борт, проломив фальшборт и порвав леера.

      К тому же в нем непременно должен находиться один из спасателей – под водой герметичный трап для перехода из самолета в аппарат открывался только изнутри. Это было сделано с расчетом на так называемую «защиту от утопающего» – как ни жестока была идея обезопасить тех, кто внутри, от задыхающихся под водой без воздуха людей, но применить ее оказалось необходимым.

      Я помню еще по лекциям, которые читали нам на сборах в лагере спецподготовки, что такая защита была применена в этих аппаратах после нескольких случаев, когда жертвы вскрывали аппарат, не дожидаясь полной герметизации, и в аппарат под огромным давлением врывалась вода, что приводило к гибели и самих спасателей, и тех, кого они пытались спасти от гибели.

      Может быть, тогда и родились эти два неписаных правила из Кодекса Первых Спасателей: «Главный враг спасателя – потерпевший» и «Если один мешает спасти многих – не помогай ему». Жестокие, но необходимые правила. Второе из них, если учесть чрезвычайные обстоятельства, в которых приходится работать спасателям, равносильно смертному приговору. Но его нарушение тоже приводит к смерти, только большего числа людей. Вообще Кодекс рождался не из головы, а из конкретных ситуаций на спасательных работах, из смертей и увечьях людей, первыми осваивавших опасные, а часто и смертельные ловушки этой профессии…

      Меня закрыли внутри аппарата, а два водолаза – Витя и Станислав – будут сопровождать аппарат снаружи. Я заранее огляделась, пока аппарат снимали с крепежа, за что цепляться, когда меня начнет мотать из стороны в сторону ветром, и от ударов о какие углы беречься.

      «Кстати, когда поднимемся на поверхность, – подумала я, – нужно позвонить в Симферополь на завод «Фиолент» конструкторам этого аппарата. Все углы внутри аппарата должны быть закругленными, это же и ребенку ясно…»

      В два иллюминатора, расположенные по обеим сторонам аппарата, разглядеть что-либо было трудно, уже надвинулись сумерки и штормовое небо окончательно почернело. Поэтому я и не старалась увидеть, что творится на палубе, ориентируясь теперь лишь на поведение самого аппарата. Я слышала стук ключей по обшивке аппарата, которыми Кавээн с Игорьком откручивали гайки крепежа.

      Мы договорились, что они предупредят меня о том, что через пару мгновений я вместе с аппаратом покачусь за борт. Сначала он стал немного вибрировать и дрожать под порывами ветра, затем перешел на небольшие, но очень настойчивые толчки и рывки.

      Я