Таблетки от жадности (сборник). Светлана Алешина

почему?

      – Потому что совершенно забыли про вас в этот момент и готовили только для него одного, – ответила шеф-повар. – С ним, знаете, очень долго приходится возиться.

      – Но на столе было три тарелочки с кремом! – возразила я. – И их все вы скормили Верейскому, а нам даже не предложили!

      – Вы так настойчиво уговаривали Верейского съесть крем-брюле, хотя он наотрез отказывался, – заметил Валера Гурьев. – Спрашивается, почему?

      Вера Семеновна заметно побледнела и замерла с открытым ртом, глядя на нас во все глаза. Вдруг ее лицо исказила гримаса, и она кашлянула. Потом – снова гримаса, и снова она кашлянула еще раз. Потом вдруг стала кашлять непрерывно, мелко-мелко, часто-часто, так что со стороны это было очень похоже на своеобразный смех. Мы с изумлением глядели на нее, не зная, как понимать этот неожиданный взрыв веселья, ожидая, что Вера Семеновна сейчас кончит кашлять или смеяться, и мы продолжим разговор.

      Но шеф-повар продолжала кашлять, и вот уже сидящие за соседними столиками недоумевающе посматривали в нашу сторону. И вот уже подбежали к нам со всех сторон, побросав свои дела, официанты, постукиванием по спине пытаясь привести в чувство Веру Семеновну, а затем, взяв ее под руки, повели прочь от нашего столика. Теперь уже весь ресторан с напряженным любопытством смотрел то в нашу сторону, то вслед удаляющейся Вере Семеновне, и я чувствовала, как щеки и уши вспыхивают у меня со стыда огнем второй раз за этот вечер.

      Вскоре после того, как ее увели, к нам подошел официант, тот самый, что поначалу обслуживал нас, и сказал сухо и неприветливо:

      – Так, расплачивайтесь, пожалуйста!

      – Но мы еще не все съели! – попробовал было возразить Павлик, но официант посмотрел на него так сумрачно, что Павлик тут же заткнулся.

      Мы расплатились и поспешили поскорее выйти из зала, по-прежнему ощущая на себе любопытные взгляды присутствующих. Поспешно, не глядя, проскочили мимо стоявшего столбом швейцара Николая и вздохнули облегченно, только оказавшись в своей «Волге». Долго мы подавленно молчали, никто не решался заговорить первым.

      – Да уж, – наконец открыл рот Гурьев, саркастически кривя губы. – Нечасто выпирали меня из ресторана вот так, в шею.

      – Сволочи проклятые! – обозленно проговорил Павлик. – Деньги с нас за ужин взяли, а съесть нормально его не дали. Это же чистое жульничество! И нарушение прав потребителей!

      Ему никто не ответил. Нас всех беспокоила проблема куда серьезнее, чем то, что Павлик не доел в ресторане всего, что хотел и имел право съесть.

      – Однако интересное поведение, – задумчиво заметил Валерий, рассеянно глядя на меня. – Его вполне можно понять и как оскорбленную невинность, и как то, что своими вопросами ты, Ирина, попала в десятку, и этих людей, которые все это устроили, задела за живое.

      – Надо искать мотивы убийства, – упрямо настаивал Костя Шилов, – без этого мы никуда не продвинемся.

      – Будем искать, Костя, будем, – сказала я, – но только завтра.

      Я