Приход ночи. Артем Тихомиров

позволяют Тане рассмотреть мое лицо, к которому прилила кровь. Сейчас оно наверняка темно-малинового цвета. Я всегда заливаюсь краской, когда попадаю в неприятную ситуацию или когда мне стыдно. Тут было и то, и другое. Неприятно из-за страха и омерзения при встрече с бродягой, и стыдно, что веду себя как дура… Вот подходящее слово. Дура!

      Литр пива сделал из меня размазню, а Таня бодра и уверена в себе – как всегда.

      – Пойдем, еще прогуляемся, – сказала она.

      – Да не хочу я.

      У меня закружилась голова. Я уже предчувствовала, что завтра мне будет дурно от выпитого.

      – Все равно пойдешь. Со мной не поспоришь, – сказала Таня, беря меня за руку.

      Я немного поупиралась, лопоча о том, что надо бы уже домой, отдыхать, спать, чтобы завтра быть в форме.

      – Люда, завтра воскресенье, – возразила Таня, – зачем тебе форма?

      Я не ответила, потому что она была права. Надо выкинуть из головы бомжа и его угрозы и посмотреть на все проще. Расслабиться. Если он разозлился на меня за то, что я не подала ему милостыню, значит, у меня были причины не давать. Я вообще этого не делаю. Правило без исключений. Моя мелочь их не спасет, в противном случае выходит, что я вознаграждаю попрошайничество. Таня предпочитает откупаться, так это ее право, а мое – стоять на своем.

      Я постаралась забыть инцидент, но еще долго, пока мы не повернули за угол и станция не исчезла из вида, оглядывалась через плечо. Даже капюшон сняла ради такого дела. Казалось, бомж преследует меня и уже наступает на пятки, шепча свою белиберду – что я потеряю глаза…

      Причем тут глаза? Какой во всем этом прячется смысл?

      Я ничего не могла сообразить, не говоря уже о том, чтобы выдвинуть какую-нибудь версию. Я просто была пьяная. Я ненавидела свое слабоволие и нерешительность. Любой может бросить мне в лицо какую-нибудь гадость, а я не найду в себе сил ответить.

      Оказывается, мне нужно так немного, чтобы потерять контроль над собой. Таня вела меня за руку, я тащилась за ней, словно ребенок, не желающий возвращаться с улицы домой. В какой-то момент разозлилась и выдернула пальцы. Остановилась.

      – Я сама пойду.

      Таня посмотрела на меня, от ее лица отражался свет уличных фонарей.

      – Расслабься. Ты чего? Хочешь, я пойду найду этого типуса и дам ему в глаз!

      – Вот уж не надо.

      Я представила, как Таня осуществляет свою идею. Она и в самом деле способна на такое, я ничуть не сомневаюсь.

      – Все так хорошо начиналось, – сказала Таня.

      Я улыбнулась и выдохнула дым. Бросила окурок в сторону ближайшей урны, но промазала, и он покатился по ледяной корке на асфальте, светя красным. Подул ветер, гоня окурок прочь.

      Начиналось и впрямь хорошо. Я сидела дома и смотрела идиотские субботние программы, пила крепкий чай с лимоном и большим количеством сахара. Попутно читала «Шум прибоя» Юкио Мисимы, но без особого желания, хотя роман мне и нравился. Я надеялась, что у меня появится веская причина выйти на улицу; я не могла заставить себя слезть с дивана и предпринять какие-либо шаги в этом направлении