Ожог. Артем Тихомиров

глазами. Слова Кочнева каким-то образом гипнотизировали. Писатель подошел к холодильнику, открыл его и сунул голову в холод.

      Сейчас меня понесет, а завтра я прокляну этот день, подумал Максим, не понимая, радоваться ему или злиться. Ощущения нельзя было описать даже приблизительно.

      Холод помог немного придти в себя. Максим словно очнулся от обморока, удивившись тому, насколько это реальное ощущение. Так! Надо собраться, сосредоточиться. Кочнев рассказывает о чем-то… каким словом можно это определить?.. Ну же, писатель!..

      Противоестественном.

      И что за бред сивой кобылы про пульс, бьющийся под строчками?

      Максим вернулся в комнату, неся еще две банки пива. Дмитрий уже попил свое и поставил пустую тару на пол, на ковер. Его глаза метались по строчкам внутри черной тетради.

      – Дневник начался в ее день рождения. Думаю, в этом что-то есть. Спасибо… – Он взял протянутое пиво.

      – У кого день рождения?

      – У Ксении Авеличевой.

      – Погоди, погоди, придержи коней немного. Ты же сказал, что она – мертвая…

      – Ага. Покончила с собой год тому назад.

      – С чего бы?

      Максим отправил в рот одновременно кусок сыра и кусок колбасы.

      – Я еще не знаю, до конца не дошел. Может, этого здесь и не будет. Но мне сказали, что она повесилась на дверной ручке. Ничего себе, да? Я вот себе такого представить не могу… Когда откуда-то сверху тело падает, все ясно. Вес помогает. А здесь.

      – А откуда у тебя тетрадь?

      – Да так, приятель один дал… – Дмитрий махнул рукой. – Леха Елисеев, может быть, я тебе про него говорил. Работал я с ним в театре, а потом он ушел на пятьдесят первый канал, сейчас утренний эфир ведет.

      Максим попробовал вспомнить всех ведущих на Канале 51.

      – Вроде знакомое имя.

      – Да его каждый день можно там увидеть. Ну такой, белобрысый. Он мне ее и дал, мы с ним в кафе встречались, числа семнадцатого, случайно, правда, получилось, а потом поехали к нему домой, там продолжили. Утром он мне говорит – возьми, пригодится для пьесы. Я ж ему все выболтал, что хочу накропать шедевр, да через знакомых в театр пропихнуть.

      Максим кивнул. Информация попадала в его голову и сваливалась в одну кучу, безо всякой системы. Пиво не располагало к напряженной умственной работе. К тому же писатель не думал, что это ему особенно нужно. «Интересная вещица» Кочнева немного его разочаровала, хотя в целом интерес был.

      Неприятное чувство не проходило. Максим всячески сторонился того, что имеет отношение к смерти в реальной жизни. Книги, фантазии – другое дело. По-настоящему это все просто омерзительно.

      – А к нему попала тетрадь случайно. Он поссорился и разошелся со своей девушкой, а она забыла вот эту штуку… Уехала к себе домой в Нижний Тагил.

      – А к ней как попала?

      – Я так думаю, что девушка Елисеева знала самоубийцу, Ксению эту. Дружили, наверное.

      – Ясно… Сколько Авеличевой было лет, когда она удавилась?

      – Лет?.. – Дмитрий принялся листать дневник. – Насколько я хоть