Элита: жизнь или смерть. Alana White

ьми, облегчая жизнь самому себе. Но это не делало меня лучше в собственных глазах. Я начинала понимать, насколько жалки люди и сама я. Мы готовы абсолютно на все ради собственной выгоды или счастья. Даже эта школа. Родители отправляют меня туда учиться лишь для того, чтобы им не надо было содержать меня самим. Я три года буду вынуждена жить среди так называемой элиты. Мама и папа уже оплатили мое обучение за эти три года и могли спокойно забыть о моем существовании. Зато потом, после окончания школы отец сможет устроить меня своим заместителем на посту президента крупной торговой фирмы, а мать будет хвастаться тем, какая умная у нее дочь своим подружкам-домохозяйкам. Им это выгодно. Но где же выгода для меня? Ее нет. Три года я должна буду находиться в одном здании с ненавистными мне людьми. Почему ненавистными? Я еще не знакома с ними, но уже знаю наверняка, что если это элита, значит они такие же, как и я. А значит, они не достойны не только моего, но и чьего-либо уважения.

      – Мы почти приехали, – оповестил нас отец, подъезжая к большим позолоченным воротам. Я неохотно повернула голову ровно на двадцать градусов, чтобы краем глаза взглянуть на свою тюрьму на ближайшие годы. Это было величественное здание, выполненное в лучших европейских традициях. Больше похоже на дворец, нежели на школу. Стены из белого кирпича, витражные окна, несколько башен, массивные входные двери, украшенные резным орнаментов по краям. От ворот к школе вела прямая дорожка, выложенная белым камнем. По обеим сторонам от дороги было два пруда неправильной формы, окруженные невысокой живой изгородью. Перед самой школой была длинная клумба с розовыми кустами. Школу и клумбу отделяла колоннада из круглых белых колонн.

      – Красота, – изумилась моя мама и вышла из машины вслед за отцом. Не могу с ней не согласиться. Школа, действительно, выглядела потрясающе, но не настолько, чтобы поразить мое воображение.

      – Кристи, выходи быстрее, – велела мать. Как только я вышла из машины, к ней тут же подбежали двое услужливых пожилых джентльменов, которые сказали, что позаботятся о моем багаже.

      – Благодарю вас, – ответил им отец. Один из старичков повернулся ко мне.

      – Если молодая госпожа уже попрощалась с родителями, то я могу проводить ее в актовый зал. Церемония открытия скоро начнется.

      В голове на секунду промелькнула мысль, что надо бы обнять маму и папу на прощание, но меня остановил звук мотора.

      – Удачи тебе, доченька, – произнес отец с водительского сидения.

      – Береги себя, дорогая, – присоединилась к нему мама. Я, не оборачиваясь и не отвечая, помахала им рукой. Через пару секунд утихающий звук мотора оповестил о том, что мои родители уехали.

      – Прошу за мной, – старичок предложил мне следовать за ним, пока его коллега относил мои вещи в спальню.

      Мы прошли ворота и ступили на каменную дорожку. Если честно, я боялась, что на каблуках будет довольно-таки сложно идти по камням. Но я ошибалась. Дорога оказалась очень ровной и удобной для ходьбы.

      – Я приехала последняя, да? – осведомилась я у своего сопровождающего.

      – Вовсе нет, госпожа. Мы ожидаем еще несколько людей, – заверил меня мужчина.

      Меня удивили его слова. Обычно, мой отец всегда приезжал куда-либо самый последний. Он жил по принципу: это не я опаздываю, а все приходят раньше. А все, потому что он собирался хуже самой капризной барышни. Даже мама отмечала, что его вечная проблема в выборе одежды иногда обретала формы болезни. Папа никогда не ходил в одном и том же дважды. У него не было дефицита в вещах, но вот из-за своей уже плохой памяти, он по нескольку часов мог вспоминать, что он надевал, а что еще нет. Так же он строго каждый месяц менял свою прическу. Еще он не мог начинать свой день без тайского массажа, расслабляющей ванной с различными маслами и чашки чая. Так, что если кто-то назначал ему встречу рану утром, папа приходил на нее только к обеду, в лучшем случае. Поэтому, я была уверена, что приехала самая последняя. Хорошо хоть вообще не опоздала. Не то чтобы мне хотелось присутствовать на этой скучной церемонии, но правила хорошего тона никто не отменял.

      Слуга толкнул массивную входную дверь и та поддалась.

      – Это передний зал, – сказал мне старик. Я бегло осмотрелась. Идеально чистый пол, в котором можно было без труда разглядеть свое отражение, высокий потолок с несколькими канделябрами, а прямо впереди была широкая парадная лестница, ведущая наверх. По ней мы и стали подниматься. На верхней ступени нас ждала еще одна дверь. Она была сделана из красного дерева без каких-либо украшений, но серебряные ручки были сделаны в виде крыльев. Мужчина открыл дверь и подождал пока я пройду внутрь. Это оказалась дверь от лифта.

      – Пятый этаж, пожалуйста, – проговорил старичок в динамик. Лифт пришел в движение.

      – Это ваше место в зале, – мужчина протянул мне маленький листок бумаги, похожий на визитку.

      – Тринадцатый ряд, четвертое место, – прочитала я вслух.

      Лифт ехал всего пару секунд. Двери вновь распахнулись, и мы увидели длинный широкий коридор перед нами. По одну сторону было много одинаковых дверей синего цвета.

      – Это