Убить Короля. Сандроне Дациери

потеряет сознание от потери крови».

      Коломба расстегнула молнию на его олимпийке.

      Под ней оказалась футболка, пропитанная начинающей сворачиваться кровью.

      Не обращая внимания на невнятные жалобные стоны парня, Коломба задрала ее, чтобы осмотреть его живот. Никаких повреждений. Он попытался отползти, но она на всякий случай ощупала его, а потом решительно перевернула на живот и осмотрела спину: ран не оказалось ни на спине, ни на ногах.

      Коломба оправила на пареньке одежду. Кровь принадлежит не ему. Хорошо.

      «Ты так уверена, что это хорошо?»

      Она помогла парню подняться, и тот, пошатываясь, встал.

      – Еще раз попытаешься сбежать, и я с тобой церемониться не стану, ясно? – сказала она. – Пошли в дом, пока я не умерла от холода.

      Парень не двигался.

      – Домой. – Коломба махнула рукой в сторону дома. – Туда.

      Парень даже не взглянул в указанном направлении. Коломба взяла его за руку и, не обращая внимания на его попытки вырваться, потащила в кухню, которая также служила ей столовой и занимала половину нижнего этажа: когда-то здесь был хлев, сооруженный под спальней хозяев, чтобы животные согревали ее своим теплом. Стены покрывали пятна, а пыльная мебель принадлежала доикеевской эпохе. На трехногом табурете в кухне стоял беззвучно передающий новости переносной телевизор. Его Коломба не выключала никогда.

      Укутав парнишку в покрывало, она взяла с буфета беспроводной телефон, чтобы позвонить в ближайший полицейский участок, и нисколько не удивилась, когда выяснилось, что линия временно не работает. Кабели тянулись к довоенной подстанции через километры рощ и полей. Короткое замыкание мог вызвать любой плевок, не говоря уже о таком снегопаде. Местные пользовались мобильниками и рацией, но у Коломбы не было ни того ни другого.

      Она раздраженно посмотрела на парня.

      Коломба снова спросила, как его зовут, но он на нее и не взглянул. Глухой, что ли? Она уронила ложку, и парень вздрогнул. Нет, не глухой. Просто ее не слушает.

      – Если будешь молчать, мне придется проверить, нет ли при тебе документов. Хорошо? – спросила она. – Ладно, молчание – знак согласия.

      Парень послушно вытерпел личный досмотр, отстраняясь, только когда Коломба дотрагивалась до его кожи, и потирая место касания, будто она его испачкала. В карманах у него не нашлось ни бумажника, ни удостоверения личности, но под обшлагом оказался зеленый пластиковый браслет.

      «Привет, меня зовут Томми, и я аутист. Мне не нравится говорить и не нравится, когда ко мне прикасаются. Если вы нашли меня без присмотра, пожалуйста, позвоните по этому номеру».

      Коломба мысленно обозвала себя тупицей.

      – Привет, Томми. Очень приятно… Прости, что сразу не поняла.

      На внутренней стороне браслета была такая же надпись на греческом. Домики на холмах Марке стоили куда дешевле, чем в Тоскане, и их нередко приобретали иностранцы. Должно быть, к их числу относились и родители Томми. На браслете были указаны также бесполезный телефонный номер и домашний адрес – в нормальных условиях деревня