Боль (сборник). Владимир Дэс

погибель.

      Смерть одного – это смерть остальных в нашей общей команде. Я сама об этом неоднократно говорила. От злости и безысходности стали пинать еще не остывшее тело кладоискателя. Потом все окружили меня.

      – Что теперь делать, умирать?

      – Не знаю, – сказала я. – Ничего не знаю. Делайте что хотите. Я вам все объяснила давно и сразу.

      Кто-то плюнул мне в лицо.

      Кто-то толкнул сзади. Я упала.

      Кто-то пнул.

      – Спасай ребенка, – крикнула я Другу, и он бросился к Вагонке.

      Я поднялась на ноги.

      – За что? – спросила я обидчиков, глядя им в глаза. – Я же вас всех предупреждала. Если хоть один погибнет, то погибнем все. Вы что, не помните?

      – Мы все помним.

      И, еще раз сбив меня с ног, они, объединившись в небольшие группы, решили идти самостоятельно.

      – Стойте! – вдруг закричал мой Друг. Он стоял в Вагонке и держал высоко над собой моего плачущего ребенка. – Стойте! Вернитесь! Ребенок – он тоже человек, пусть даже и маленький! Нас снова пятьдесят!

      Все остановились и, развернувшись, бросились обратно в Вагонку, которая потихоньку двинулась назад…

      Снова взялись за руки. Но мой ребенок никак не хотел давать свою руку никому, кроме меня и моего Друга. Чтобы соединить нашу живую цепь, пришлось мне и моему Другу взять его за руки, замкнув тем самым круг. Никто и никогда, как знала я, не замыкал в круг цепь путешественников. И к тому же были сомнения, сможет ли мой больной ребенок заменить погибшего Кладоискателя.

      Только мы соединили руки в замкнутую цепь, приготовившись ждать, что будет дальше, как Вагонка встала как вкопанная, остановив свое движение назад, неожиданно рванула вперед с невероятной скоростью, и мы буквально через несколько минут были у цели. Там, куда мы все так стремились.

      Нас уже ждали.

      О каждом из нас там всё знали.

      Встречали цветами, улыбками, оркестрами.

      Генералу присвоили маршала.

      Висельнику отменили виселицу.

      Конокраду подарили коней.

      И пошло-поехало…

      Мои попутчики стали расползаться, как тараканы, по своим мечтам и желаниям.

      Меня и моего ребенка люди в белых халатах быстро усадили в машину «скорой помощи», и мы помчались в их клинику.

      Прямо в машине моему малышу они поставили капельницу, ввели какие-то свои лекарства, и ему сразу стало легче.

      И я поверила, что теперь его – мое сокровище, моего ребенка – спасут.

      Я заплакала от счастья и от пережитого.

      И только когда у меня прошла эта нечаянная истерика, я обратила внимание, что мой Друг по-прежнему рядом со мной.

      «Почему он со мной? Он же тоже ехал за своей мечтой, за своим счастьем».

      А он, перехватив мой взгляд, взглядом же мне и ответил:

      – Да, я тоже ехал за счастьем, а мое счастье – это ты.

      Запах

      В тот миг, когда она появилась рядом со мной, я сделал вдох.

      Я вдохнул, и она вместе со своим запахом вся так и вошла в меня. Вся без остатка.

      Я ее еще не видел.

      Но