Письма из одиночества. Ринат Валиуллин

тебя, с каждым днем все больше и больше. Как тебе такое?

      – Заманчиво, но на это я не клюну. Любить – это же так скучно, на одном и том же диване, с одной и той же женой – ты сойдешь с ума раньше, чем обезумеешь. Кстати, чтобы ты выбрал: сойти с ума или обезуметь?

      – Я склоняюсь к безумству. Полюбишь меня безмозглого?

      – Когда нет достоинств – любят за недостатки.

      – Прямо-таки и нет?

      – Ну, есть один – ты хороший.

      – Звучит, как болезнь.

      – А что тебе не нравится?

      – Хороший – это значит тот, который живет по твоим правилам. Встречаешь ты его, а он открывает в голове своей инструкцию с пометкой «Ее правила» и следует им, пока с тобой не расстанется. Ты с ним прощаешься и думаешь: какой хороший человек.

      – Что же думает другой?

      – Примерно то же самое: как же хорошо ей со мной было! Пусть теперь всем расскажет, какой я хороший.

      – Слушай, мне еще в книжный надо зайти, кое-что посмотреть для домашнего чтения по английскому.

      – Пошли, люблю между полок слоняться, в запахе типографии. Мне нравится в этом слове первая часть: мы тут типа графили для вас, типа столько умных книг для вас написали.

      – В книжном сегодня аншлаг. Тебе не кажется, что люди слишком много читают? Неужели это действительно помогает им жить?

      – Скорее, выжить.

      – Откуда столько пессимизма?

      – Выжать из жизни все. Веселые человечки треплют книги, они вытряхивают из них чью-то чужую истину. Наверное, своя опротивела, и рассуждают: «Вот так я хотел бы жить, а вот так – умереть, а это возбуждает, хотя и пошлость», смотрят на обложку, потом – на цену, потом – на тираж, и ставят обратно.

      – Пошлость возбуждает сильнее, чем красота.

      – Потому что ее можно потрогать, она всегда голая, а красоту еще надо раздеть.

      – Но это же дорого.

      – Если ты про свою, то да, это дорого, мне дается дорогой ценой.

      – Ты слишком медленно раздеваешь.

      – Просто я не тороплюсь.

      – Да нет, ты боишься.

      – Да – я трус, тушуюсь перед прекрасным. Черт, ты связалась с трусом. Та, что спряталась за трусами, связалась с трусом. Ок, сегодня я тебя возьму.

      – Как эту книгу?

      – Да, ты станешь моей настольной книгой, нет, лучше – надиванной, я буду читать тебя от корки до корки днем и ночью.

      – Тогда уж до икорки.

      – Ты эту решила взять?

      – Нет, у этой мне не понравилась обложка.

      – А вовнутрь ты заглянула?

      – Название слишком много говорит за себя. Какие странные имена у книг!

      – Не то, что у нас.

      – Они уникальные, по ним можно определить, что внутри, по человеческим – никогда. Имя Мэри… Ничего не говорит, никакой информации. Выстраивай дальше отношения, чтобы что-то узнать, убивай время, нервничай, жди звонка… Не факт, что еще повезет.

      – Поэтому у книг больше шансов стать нарицательными. Ты не преувеличивай свое значение – будешь неуязвима,