Центурион. Саймон Скэрроу

разбился на группки и бдительно удерживается вне досягаемости глыб и балок, которыми солдаты столь щедро одаривали неприятеля с высоты смотровой площадки.

      – Интересно, что у них на уме? – спросил он задумчиво. – Взять нас измором?

      Кастор медленно покачал головой. Здесь, на востоке, он прослужил достаточно долго и повадки заклятого врага Рима знал не понаслышке.

      – Нет, этого они дожидаться не станут. Для них это сродни бесчестью.

      – Тогда что?

      – Скоро узнаем, – расплывчато ответил Кастор.

      – Нет, а все же? – отвернувшись от входа, спросил Септимус после недолгой паузы. – Что это: набег? Начало нового похода против Рима?

      – А тебе не все равно?

      – Ну как? Хочется знать причину, ради которой идешь на смерть.

      Кастор, поджав губы, взвесил положение.

      – Может, это и набег. Скажем, возведение здесь римской крепости они сочли для себя вызовом. Хотя возможно и то, что они мостят дорогу через Евфрат для своего войска. Кто знает, может, это их первый шаг к тому, чтобы прибрать к рукам Пальмиру.

      Ход мысли Кастора оказался прерван окриком снаружи.

      – Римляне! Внемлите! – громогласно воззвал из темноты голос на греческом. – Парфия призывает вас сложить оружие и сдаться!

      – Получи пук из бедра моего! – тоном оракула издевательски ответствовал Септимус.

      Пропустив колкость мимо ушей, глашатай в темноте строгим голосом продолжил:

      – Мой повелитель призывает вас сдаться! Если вы сложите оружие, вас ждет пощада! Таково его слово!

      – Пощада? – тихо переспросил Кастор, прежде чем вслух крикнуть: – Вы пощадите нас и дадите нам вернуться в Пальмиру?

      Голос возобновился лишь после некоторой заминки.

      – Вам сохранят жизнь, но возьмут в плен!

      – То есть в рабство, – рыкнул Септимус и сплюнул на пол. – Нет уж, рабом я не умру. – Он обернулся к Кастору. – Что сказать на его слова?

      – Скажи ему, чтобы убирался в Аид.

      Септимус улыбнулся, от чего зубы его в лунном свете матово блеснули. Повернувшись к проему, он прокричал ответ:

      – Если вам нужно наше оружие, то приходите и попробуйте его забрать!

      – Не ново, – поддел Кастор, – но вполне к месту.

      Центурионы обменялись ухмылками; нервно заулыбались солдаты.

      – Будь по-вашему, – прозвучало из темноты согласие. – Но тогда это место станет вашей могилой. Вернее – погребальным костром.

      Дальняя сторона площадки трепетно замерла, и вот там уже вспыхнул огонек, выхватив из разом сгустившегося мрака силуэт воина, согнувшегося над своим огнивом. Огонек уверенно разросся в костер, разгораясь все сильнее и ярче, по мере того как люди спешно зажигали от него факелы, благо вокруг в изобилии рос сухой кустарник. После этого воины стали приближаться к башне, и вот уже первая стрела, обмотанная промасленной тряпкой, оказалась запалена от факела. Секунда, и лучник послал в сторожевую башню огненный росчерк. Пропев в безмолвном ночном