Умри стоя. Артем Мичурин

что-то из лекций.

      – А еще, – вставила свое веское замечание Наташа, – он принимал участие в ликвидации командования французского корпуса под Альби.

      – Да! – радостно подтвердил Толян, и улыбка криво поползла на правую, не тронутую опухолью сторону.

      – А почему он теперь у нас? – спросил Глеб.

      – Ефо комиссофали, – пояснил Преклов. – Я слыфал, фто у господина Клайчека полофина потлохоф заменена, плотез фместо лефой луки и титановая пластина ф голофе! Он антантафцеф убил больше, чем… чем… чем ты считать умееф! Когда-нибудь я стану таким же, как господин Клайчек.

      – Ты? – Наташа одарила Преклова сочувственным взглядом. – Сомневаюсь. Вот я стану точно. А вам, двум придуркам, максимум что светит, – вспомогательные войска. Будете патроны подтаскивать тем, кто действительно на что-то годен.

      Толян, не ожидавший такой наглости, собрался было возразить, но слов не подобрал и только раскраснелся от натуги, шлепая губами.

      – Не обращай внимания, – махнул рукой Глеб. – Это она с позапрошлой недели успокоиться все не может. Ну, после рукопашки.

      – А-а, – вспомнил Преклов, и круглые от возмущения глаза медленно сузились. – Это ж ей тофда на умную башку фосемь шфоф наложили. Хе-хе. Фто-то ты не сильно на Палача тянула.

      Наташа, глядя на криво ухмыляющуюся Толянову физиономию, терпеливо молчала. И, только дождавшись, когда Преклов на гребне волны упоения местью начал корчить рожи и закатывать глаза, ответила. Она сорвалась с койки, перемахнула через мирно лежащего Глеба и со всей силы засветила ногой в грудь обидчику, пока тот старательно изображал полуобморочное состояние. Толян охнул и грохнулся на пол, хватая ртом воздух. Плотно сжатый кулак завис над его и без того разукрашенным лицом, но не опустился, перехваченный за запястье. Левой ладонью Глеб ухватил Наташу за подбородок и потянул вверх, одновременно выкручивая все еще сжатую в кулак руку за спину.

      – Хорош! Остынь!

      – Убью!

      Глеб заломил руку посильнее, и Наташа, еще пару раз дернувшись, вынуждена была угомониться.

      Уже приготовившиеся наблюдать развитие драки одногруппники разочарованно вернулись к своим делам.

      – Отпусти, – процедила Волкова сквозь зубы.

      – Ты успокоилась?

      – Отпусти, сказала. Я его не трону. Ты мне плечо вывихнешь.

      Глеб разжал руку и отступил назад, готовый дать отпор в случае блефа. Но Наташа в драку больше не лезла. Она поправила форму и, не оборачиваясь, пошла к своей койке.

      Преклов уже поднялся с пола и сидел теперь, потирая ушибленную грудь.

      – Ты как? Живой? – поинтересовался Глеб.

      – Жифой. Фот федь сфолочь бешеная.

      …В столовой царило праздничное настроение. Чертовски питательная, несусветно полезная и в равной степени отвратительная пищевая масса сегодня была щедро посыпана изюмом. Вообще Глеб за два года уже свыкся с этой напоминающей по виду творог и липнущей к зубам дрянью, чей вкус варьировался в течение недели от клубничного