Роннская Академия Магии. Кафедра зельеварения. Тереза Тур

глаз:

      – А зачем… Сама не знаю. Меня как будто что-то подталкивало. Этому было практически невозможно противостоять!

      – Зов Духов… Верю. – Крыс удовлетворенно кивнул каким-то своим мыслям и задумчиво вытащил очередное пирожное.

      – И потом… – Джен замялась.

      – Что? – Воздушный бисквит с лимонным кремом застыл в воздухе на пути к перепачканной сахарной пудрой мордочке. – Что потом, Ярборро? Говори!

      – Понимаешь, мне хотелось… Испытать, пройти. То же, что и она. Стать такой же. Я подумала… Может, мы тогда станем, наконец, ближе. Потому что мама, она… Вроде вот она – рядом. Но ее как будто нет. Понимаешь? Глупо, конечно.

      – Джен…

      Маленькие глазки-бусинки были полны сочувствия, но что хотел сказать опоссум, она так и не узнала, потому что появилась профессор Дин.

      – А вот и кисель. Садись, девочка. Садись.

      Последний кусочек исчез. Все пять пирожных аккуратно разместились в зеленом животе. Каждое – на своем месте, полный порядок! Опоссумы вообще существа очень упорядоченные. Крыс схватил маленькую чашечку и залпом выпил кисель. Еще бы! После такого количества сладкого.

      У Чая была своя собственная чашечка с зеленым ободком. Наверное, профессор Дин заказала ее специально для своего любимца. С нее станется! Глаза старушки просто светились от счастья – опоссум явно шел на поправку. Затем ее ярко-синие глаза уставились на Джен.

      – Простите меня, профессор. Я понимаю, что подвергла жизнь друга опасности, но…

      – Только один человек называл его другом, девочка. Эмма. Твоя мама. И только Эмма ввязывалась в подобные авантюры. Ты просто очень похожа на маму, и не стоит оправдываться, хорошо?

      Джен облегченно выдохнула и спрятала лицо в чашке. В отличие от чашечки Чая, остальная посуда профессора Дин была просто огромной, с очень красивым, ярким узором. Великаны подарили ей этот сервиз, что ли? Все может быть.

      Никто не знал, сколько лет старейшему зельевару Академии, кто она и откуда. Может, Верховный знает? Но как-то неудобно спрашивать. Спросить у папы? Где, кстати, его носит…

      – У меня, Дженни, для тебя кое-что есть, – прервала ее мысли старушка, поправляя огромную тяжелую шаль на худеньких, упрямо-несгибаемых плечах. – Вот, это тебе.

      Профессор протянула Дженни какую-то карточку.

      – Пропуск в библиотеку зельеваров. Конечно, в секцию ядов и запретных зелий тебя никто не пустит. До того, как ты станешь магистром. И то если выберешь кафедру Зельеварения, а я надеюсь, девочка, что так оно и будет. Во всяком случае, – синие глаза сверкнули, просканировав принцессу насквозь, – тот объем, который ты уже прочла, вполне годится для того, чтобы принять тебя в аспирантуру уже сейчас.

      – Ой, Дин… Что-то… что-то мне нехорошо. Ой… ой, голова закружилась. Слабость в лапках. Пойду прилягу.

      И крыс ретировался.

      – Я… – Джен вспыхнула. Чай… Просто смылся! И что теперь? Как оправдываться?

      – Видишь ли, – продолжала профессор, делая вид, что не замечает ни попытки крыса уйти от ответственности,