Сезон охоты. Андрей Гудков

уроки могут быть в одиннадцатом классе?

      – Охота тебе весь вечер с учебниками сидеть?

      – Нет, – поморщилась девушка и с надеждой посмотрела на меня.

      – Ну так не сиди.

      Лена поджала губы и опять отвернулась. Я понимал, на что она настойчиво намекала. Но ничем помочь не мог, сегодня вечером у меня были дела поважней.

      Придя домой, я закинул портфель в угол и пошел есть борщ. Мама крутилась рядом, и только взглянув на неё, я понял, что скандала не избежать.

      – Ты уроки собираешься делать?

      – Мам, мне некогда, я занят сегодня.

      – Мне звонила Елена Васильевна, ты опять спал на уроке.

      – Мам, я больше так не буду, – покаянно вздохнул я.

      – Что не будешь – учиться не будешь?! Ты как дальше жить собираешься? Дворником работать?! Ты же в институт не поступишь!

      Я опустил голову и глубоко вздохнул. Потом посчитал до десяти. Не помогло.

      – Я не буду поступать ни в институт, ни в университет, ни в колледж, ни даже в техникум! Сдам я твои экзамены и принесу тебе аттестат, и больше даже в руки его не возьму. Тебе на память оставлю!

      – Ты как с матерью разговариваешь?!

      Она от души хлестнула меня по спине полотенцем.

      – В твоей любимой Европе тебя за это лишили бы родительских прав, – уже спокойным голосом сказал я.

      – Сил моих нет уже с тобой бороться!

      – А я думал, ты меня воспитываешь, а не борешься.

      – Сколько можно уже?! Отец такой человек, а ты кем станешь?

      – Мама, я уже зарабатываю больше, чем отец.

      Но мама меня слушать не хотела, поэтому я молча продолжил есть борщ. Мои родители видели только один нормальный путь развития для меня – школа, институт, аспирантура, диссертация, а венцом моего жизненного пути должна быть должность заведующего кафедрой. Также мне полагались: жена из «хорошей семьи», друзья с высшим образованием и как развлечение – вечные разговоры о том, как хорошо живут люди в Европе, и о «жутком тоталитаризме» в «этой» стране, из которой давно пора валить.

      Обо всем этом мне регулярно напоминали, начиная с седьмого класса. А когда я впервые робко заикнулся о том, что не вижу себя ни в науке, ни в преподавании и даже студентом себя не представляю, на меня посмотрели, как на Павлика Морозова.

      Видя, что я её не слушаю, мама крикнула, что я, неблагодарный, не ценю того, что она для меня делает, и ушла.

      – Да ценю я, ценю, – тихо проворчал я. Настроение было безнадежно испорчено.

      Я не шутил, когда говорил Лене и маме, что сегодня буду занят, но даже не представлял себе всех масштабов слова «занят». Весь отдел стоял на ушах. В общей суматохе все забыли о том, что мне, как школьнику, положено работать неполный день, и загрузили работой как всех.

      Вчерашние вампиры пропали. Просто исчезли в небольшом городе. И пока спешно поднятые бойцы и патрульные прочесывали город, «свободные от дежурств» шли по следу в другую сторону.

      Откуда вампиры появились в городе? Где взяли оружие? Как получилось, что такая хорошо организованная