Ездовой гном 3. Торг. Михаил Владимирович Уткин

ожество – сплошной еле ползущий поток, направленный в одну сторону. Щелканье кнутов, яростные крики возниц, ржание лошадей и рев быков. Такая вот рассекающая леса и поля транспортная артерия Захребетного рынка. И сам рынок, куда мы так стремимся, уже маячит впереди высокой аркой.

      Обочина магистрали, выложена внушительными камнями, уж не понятно зачем. Может тут считается, что лучше раздавить телегу о валун, нежели позволить ей случайно скатиться под насыпь.

      Да, насыпь у этой дороги высокая, так что может и впрямь это меньшее из зол. В Росланд все не просто так, и все имеет смысл. Информацию в этой игре добывают, как и в реале… причем реале средневековом: трудно и неоднозначно. Впрочем, что и как на рынке, у меня не спрашивайте, я сам здесь впервые.

      Гномы вообще по игровой легенде, после поражения в великой войне с демонами, сотни лет не показывались из-под земли. Понять их вообще-то можно. Считай целую великую расу почти обнулили. Гефеста − божество гномов уничтожили. Оружие-доспехи-ювелирку делать запретили. Да не только создавать, а и вообще сражаться не возможно. Малейшее агро рядом и сразу срабатывает «печать демонов»: оружие выпадает из рук, а доспехи становятся неподъемными. Полный хардкорд, мягко говоря. И надежда лишь на молодых гномов, шагнувших в «испорченные пути». По легенде, бытующей среди местных, у таковых обнуляются все характеристики и умения, накопленные за долгую гномью жизнь, однако появляется возможность возрождаться, тогда как «неписи» смертны.

      Так, о чем я вообще? О дороге! Вообще-то пешеходам можно было бы прекрасно идти по придорожным камням обочины, если бы не одно «но». На них сплошь разложены всякие товары, над которыми суетятся торговцы всех рас, национальностей и даже форм. Так что топтать это все − хоть, наверное и весело, но чревато. Мы слишком долго и трудно сюда двигались, чтобы экспериментировать.

      О, да! Нас грызли белки, на нас дул горный ветер… гхм, вообще-то, честно говоря, не впечатляющие подвиги. Но и они дались гномам нелегко, так что пока не узнаем, где здесь точка возрождения, нужно вести себя тише воды, ниже травы.

      Чем ближе к маячащей впереди огромной арке Захребетного рынка, тем торгашей больше. Слежу за ними с любопытством, но губы кривятся, словно сами по себе. В сознание вкручивается примитивный многоголосый гул: возьми-возьми-возьми. Ведь именно у меня самые лучшие цены, у меня самое лучшее качество и у меня самое… все такое прочее. Придурки.

      Я в реале – менеджер-продажник. Не ахти, какой хороший, но как же достают подобные крики на все лады, тупое цепляние, постукивание в грудь… (секундочку, нужно срочно наорать вот на этого гоблина)

      − Себя в грудь стучи, собака страшная! И слюни подбери!

      Фух, немного отвел душу, полегчало. Гному конечно орать на гоблина плохая идея, особенно если у него кинжал за поясом, истекающий такой зеленой дымкой, что только при одном взгляде на него кажется что ловишь дебаф отравления. Идея плохая, но из-за могучей спины орка, который ведет нас на этот рынок – можно орать смело, если очень хочется. Все торгаши опасливо смотрят на черный ятаган Ургалы, которым он вроде бы невзначай помахивает, ну и на его клыки, что весьма сурово делают «Ы». В Росланд любой местный знает, что орк может зубищами вскрыть от пояса до горла одним рывком. А это как бы вредно для здоровья.

      У этих продавцов и без нас хватает добычи… Причем хватают вполне реально – вот какую-то женщину в ярком платье прямо в охапку и схватили. Теперь суют прямо в лицо бедолаге пригоршни бус, связки сережек, какие-то кольца и браслеты, да так что она только головой крутит, переводя взгляд выпученных глаз с одного предмета на другой.

      − Посмотри, красавица! – воскликнул загорелый мужик, что вырвал ее из цепких лап конкурентов. – Примерь! Со своими бусами ты смотришься как принцесса! Но вот с этим колье, − тут он поиграл бровями и выкрикнул еще значительнее, − вообще королева!

      Торгаши на соседних камнях вскинули большие пальцы и одобрительно засвистели. А мужик решительно потянул декольте жертвы, в котором заколыхалась пышная грудь. Увеличил так сказать пространство для демонстрации. Мгновение, и он ловким движением ассасина, захлестывающего горло удавкой, накинул на ее шею массивную побрякушку. В другой ладони тут же появилось зеркало на ручке, которое он сразу же поднес ей к лицу так близко, что глаза женщины съехались к переносице, пытаясь рассмотреть, что же это там такое на грудь шлепнулось. Но как следует, рассмотреть не удалось. От гомонящей «группы поддержки», вдруг раздались предупреждающие возгласы.

      − Атас! Кабачок! – крикнул тощий эльф в красном камзоле. Он одним прыжком перемахнул через камни, только насыпь застучала под каблуками щебенкой. Я успел заметить, что его праздничный камзол в прыжке стал серым и невзрачным.

      Со стороны ворот размеренно надвигался громадный орк в тусклых доспехах. Наплечники, что выглядят как шипастые наковальни, лязгают при каждом шаге. В ладони рукоятка кнута, а сама плеть змеится метров пять по плитам, скрежеща вплетенными крючками. Дикие торговцы отпрыгивают с его пути, а потом, посматривая с опаской в бронированную спину, вновь упорно выползают на камни. На морде орка угрюмая ненависть к мутной, но необходимой