Гений подземки (сборник). Владимир Васильев

просто к ним привыкнуть.

      С «Измайловской» как раз прибыл поезд; Глебыч наладился было в переднюю дверь переднего вагона, но тут из кабины выглянул машинист.

      – О! – сказал он. – Привет. Заходи.

      Глебыч нерешительно замялся.

      – Это ж, вроде, запрещено…

      – Пассажирам – запрещено, – подтвердил машинист со смешком. – Но не тебе же!

      Он протянул руку:

      – Я – Петро. Заходи, давай!

      Глебыч на мгновение зажмурился, а затем вошел в кабину поезда метро. Впервые в жизни.

      Поздоровался с помощником машиниста, с нескрываемым любопытством обозрел приборы и органы управления.

      Выглядели они загадочно.

      «Интересно, – подумал Глебыч. – По идее, мне придется во всем этом разобраться…»

      Вид несущегося навстречу тоннеля, освещенного фарами поезда, был незабываем. Ехать в кабине поезда метро – совсем не то, что ехать просто в вагоне…

      А еще Глебыч понял, что в ближайшее время его ждет немало открытий. Удивительных и волшебных.

* * *

      И действительно, в отношении метро жизнь Глебыча переменилась кардинально. Теперь он мог переходить со станции на станцию в любое время, даже если уже час ночи и переход закрыт. Любой турникет безропотно пропускал его без всяких карточек или проездных. Милиционеры ему козыряли. Машинисты здоровались. Техники подмигивали и иногда затаскивали в таинственные помещения за дверями со строгими табличками «Служебный вход» и «Посторонним вход воспрещен». Пили техники в основном спирт. Если перед эскалаторами собиралась внушительная толпа и хотя бы один из эскалаторов стоял, для Глебыча, не задумываясь, запускали его, и ни единый умник не норовил последовать за Глебычем. Однажды Глебыч пережил форменное потрясение: он обнаружил, что может сесть в вагон через закрытые двери. Равно как и покинуть оный вагон. И ни один из пассажиров не обращает на это внимания. Ни один!!!

      Под Новый Год Глебыч во второй раз встретил коллег. Правда, не понял с каких они веток. Но других Гениев он теперь узнавал безошибочно: чувствовал визитку. Нутром, селезенкой, седьмым или восьмым чувством. У встреченных, к примеру, визитки оказались в карманах. У одного, лысоватого и хлыщеватого мужичонки с острым лицом и бегающими глазками, – во внутреннем кармане пиджака. У второго, тучного кучерявого херувима – в кармане необъятной куртки. Глебыч столкнулся с ними на «Автозаводской», выйдя из поезда.

      – О! Смотри! Наш маросейский герой, – сказал хлыщ насмешливо, подталкивая соседа локтем.

      Глебыч застыл, глядя на них. Он не знал, что сказать и как поздороваться. Банально растерялся.

      Херувим почему-то обидно заржал. Хлыщ тоже усмехнулся, как-то недобро и хищно. А потом оба, ни слова больше не говоря, уселись в вагон и поезд тронулся.

      Глебыч некоторое время неподвижно стоял, глядя на убегающие во тьму габаритные огни. Люди старательно обходили его.

      «Черт! – подумал Глебыч вскоре. – Все-таки я ничегошеньки не понимаю в этой игре. Надо искать Гения Калужской. По-моему, нужно поговорить