Кольцо зла. Андрей Посняков

которую когда-то выручил из татарского плена. С тех пор Марфена так и прижилась в вотчине, даже вышла замуж за одного из Ивановых оброчников – молодого парня Кузему – которому родила двух детей, но, люди поговаривали – постоянно смотрела на сторону. Только Кузема на оброк, в город – а он выучился горшечному ремеслу, – так Марфена сразу шасть – и на тебе. То с Онфимом-приказчиком ее видели, то с молотобойцем Митяем. Вот и сейчас…

      Поклонившись боярину, Марфена, не торопясь, стащила с себя одежду и, покачивая бедрами, медленно вошла в воду. Поплыла, словно бы мимо, затем перевернулась на спину, выставив над кромкой воды упругие полукружья груди, и с вызовом посмотрела на Раничева. Видно, хотела что-то сказать, да помешали – у омутка плеснула волна: кто-то из отроков резво плыл на однодревке, но, узнав купающихся, резко повернул к кустам.

      – Как бы Евдоксю не напугал, черт! – в сердцах ругнулся Иван и быстро поплыл к берегу. Марфена проводила его вдруг неожиданно ставшим тоскливым взглядом и тяжко вздохнула.

      – Спишь, люба? – Раничев вылез на берег, улегся рядом с супругою на рогожку, прижался к теплому боку.

      Боярышня улыбнулась:

      – Да не сплю я. Так, вздремнулось просто… Ой, какой ты холодный, словно водяной, брр!

      Она прижалась к Ивану, обняла и принялась жарко целовать в губы, так, что…

      – Иване Петрович, боярин-батюшка! – послышался из кустов звонкий мальчишеский голос… и тут же осекся. – Ой!

      – Тьфу ты, – сплюнул Иван и, посмотрев на кусты, грозно спросил. – Кто здесь?

      – Язм, Пронька.

      – Почто?

      – Рыбу хотел поудить… Поговорить бы, боярин батюшка, весть важная.

      – И принесло же, – подмигнув жене, Раничев быстро натянул порты и рубаху, подошел к кустам, увидев сконфуженно переминающегося с ноги на ногу Проньку, нетерпеливо мотнул подбородком: – Ну? Что у тебя за весть?

      Пацан оглянулся:

      – Марфена, господине… Слышал, как она посейчас сама с собой разговаривала. Приворожить тебя грозилась!

      – Вот это весть! – не выдержав, рассмеялся Иван. – Самое настоящее религиозное мракобесие. Как говаривал когда-то дорогой товарищ Владимир Ильчи Ленин, которого ты, слава богу, не знаешь и никогда не узнаешь – поповские антинаучные бредни!

      – Э, не смейся, боярин, – Пронька зябко повел плечами. – Про Марфену давно на деревне болтают всякое.

      – Мало ли, про кого что болтают.

      – С нечистой силой она знается, – с придыханием сообщил пацан. – С водяным, лешим, русалками… и еще… и еще Мавря-старуха к ней ходит, ворожит в баньке. А уж про Маврю все знают – ведьма. Ну как и вправду приворожат тебя, батюшка? Как же ты тогда с боярыней-то…

      – Разберемся, – коротко хохотнул Раничев. – Марфена-то что, на реке еще?

      – Вот посейчас только и ушла, и все нагибалась на лугу, нагибалась – видно, траву приворотную собирала, – Пронька снова поежился. – Боюсь я эту Марфену, – честно признался он. – Бывает, зазовет кого в баньку, а там… Да и с Маврей она не зазря знается. В общем, ты их пасись, батюшка!

      – Предупредил –